Клуб бездомных мечтателей

Мюррей Лиз

* * *

В ту ночь мы ночевали на лестнице на верхнем этаже дома, в котором жил Бобби. Я думала, что нам делать. Можно было вернуться к Брику, но я от этого решения отказалась. Мистер Домбия обещал перевести меня в приют за прогулы, а я не была в школе уже несколько месяцев. Назад в «систему» я больше не вернусь. Однако жизнь на улице очень утомила.

Я могла бы пойти и снова начать паковать продукты в магазинах, но за последние годы законы о найме несовершеннолетних ужесточились. Сейчас упаковывали покупки мужчины в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, главным образом иммигранты, которых магазины

нанимали официально. На бензозаправке я тоже не могла работать, потому что в моем возрасте меня могли уже арестовать. Я совершенно не знала, что предпринять. Я решила позвонить Лизе из телефонного автомата на улице. Мне ответил Брик, и я тут же повесила трубку. Когда я перезвонила через несколько часов, я услышала голос сестры.

– Привет, как дела? – спросила ее я.

– Лиззи, это ты?! Ты где? – в голосе Лизы я услышала злость и агрессию и тут же пожалела, что позвонила ей.

– Я на улице у телефона-автомата. Лиза, скажи, это ты заложила Брику Сэм, когда она у нас жила?

Я решила раз и навсегда выяснить этот вопрос.

– Нет, не я.

– Правда не ты?

– Правда.

Я ей поверила.

– Ладно… у меня все очень сложно.

– Лиззи, возвращайся домой.

«Ни за что на свете», – подумала я.

– Лиззи?

Я долго молчала, чувствуя ее осуждение.

– Как мама? – наконец спросила я.

Теперь надолго замолчала Лиза. Она молчала так долго, что я подумала, что нас разъединили.

– Тебе надо ее увидеть, – ответила наконец сестра. – Ей осталось совсем недолго. Поторопись.

* * *

Следующей ночью мы уговорили Тони дать нам бесплатно тарелку картошки фри. Мы с нетерпением ждали еды, когда в дверях появился Карлос. Я почувствовала, что моя температура поднялась, наверное, на пару градусов. Я не знала, как себя вести: спросить, где он был и почему исчез, или просто вести себя словно ничего особенного не произошло.

– Смотри-ка, а вот и он, – заметила Сэм вполголоса, глядя на Карлоса.

Я вскочила с места, чтобы его обнять. За дни, проведенные без Карлоса, я поняла, как он мне дорог. Моя обида сменилась радостью. Но Карлос предостерегающе поднял руку, показывая, что я должна остановиться.

– Леди, – сказал он вежливым тоном.

В этот момент я увидела в его руке толстую пачку стодолларовых банкнот, стянутых резинкой. Карлос бросил деньги на стол. Только после этого я заметила, что у Карлоса новая прическа и новая одежда. Глядя на деньги, Сэм громко завизжала.

– Здесь сколько? – спросила я. На самом деле, за всю свою жизнь я видела вместе только несколько стодолларовых бумажек.

– На бургер должно хватить, – подмигнул Карлос.

Тони принес нам тарелку картошки фри, и Карлос подозвал его величественным движением пальцев. Тони заметил на столе пачку денег и непонимающе посмотрел на меня.

– Tienes mucho dinero [16] , – пробормотал Тони.

– Это точно. Так что, покормишь нас? – Карлос продолжал говорить с Тони, но с улыбкой смотрел на нас. – Мы будем есть танцующую курицу, креветки и… ирландский шоколадный торт.

16

У вас много денег (исп.).

Тони немного смутился, но послушно

принял заказ. Он повернулся и стал отходить от нашего столика, но Карлос свистом позвал его назад.

– Я плачу за тот стол, – сказал он, показывая кивком в сторону одного из столов, за которым сидели несколько человек.

– Понял, – ответил Тони.

При мысли о еде у меня потекли слюни. Карлос не убрал деньги со стола. Мы с Сэм, кажется, потеряли дар речи и улыбались, как дурочки. Обида на Карлоса исчезла, как утренний туман в лучах солнца. В тот момент я была готова съесть слона, и во всем мире для меня существовали только Карлос и Сэм. Я откусила кусочек креветки, и Карлос громко чмокнул меня в щеку.

– Я тебя люблю, – прошептал он.

Божественный вкус еды странно сочетался с его словами.

VIII. Мотели

Мы сняли комнату в мотеле на трассе Диган, и я приняла самый приятный в жизни душ. Я выкрутила температуру на максимум, вода стала почти как кипяток, и я стояла в душе до тех пор, пока кожа не стала розовой. В соседней комнате новый переносной CD-плеер Карлоса играл песню Ар Келли под названием «I believe I can fly». Моя одежда была такой грязной, что надевать ее не хотелось. Я повязала полотенце тюрбаном на голове и вышла из ванной.

В комнате оказалось на удивление холодно. По ногам несло, и у меня мгновенно по всему телу появились мурашки.

– А отопление включено? – озабоченно спросила я Сэм, которая уже лежала под одеялом в большой кровати.

– Нет, – ответила она. – Но будет гораздо теплее, если ты залезешь под одеяло.

Она поманила меня рукой.

На полу в комнате лежал ковер песочного цвета, и ходить по нему босиком было приятно. Деревянная панель над кроватью была исписана разными надписями: «Джейсон любит Марию» и «Роки и Джессика вместе навсегда, 20.02.1989». В комнате кисло пахло застоявшимся сигаретным дымом, а все, что можно было поднять и кинуть, было прикручено к полу болтами. На тумбочке у кровати лежали разложенные веером стодолларовые и пятидесятидолларовые купюры. За окном шел первый в этом году снег.

За стеклом на балконе стоял Карлос и говорил по мобильному телефону. Ни у кого из тех, кого я знала, не было мобильников. Я заметила, что его волосы покрыты снегом – то есть говорил он уже долго, может быть, все время, пока я принимала душ. По тону его голоса казалось, что он с кем-то флиртует, словно встретил на улице одну из своих многочисленных «подружек». Что-то в его голосе было фальшивым.

Я посмотрела на Сэм, которая жевала чизбургер из McDonald’s, который мы купили по пути в мотель. Несмотря на общее состояние беспокойства, мне было приятно видеть, как она ест, аккуратно укрытая большим одеялом. За последнюю неделю мы буквально истоптали себе ноги, и нам надо было отдохнуть.

– Сэм, – начала я.

– Не говори, я все знаю, – ответила она. – Он вернулся. Все круто.

– Сэм, – сказала я. – Нам надо быть поосторожнее.

Я посмотрела на Карлоса, чтобы убедиться, что по другую сторону стекла он нас не слышит.

– Нам надо искать квартиру. Потом мы должны найти работу, и только после этого мы можем продолжать учебу, потеряв один год.

– Знаю, – ответила она. – Я очень хочу квартиру.

– Нам надо немедленно этим заняться. Непонятно, что будет завтра. Все стало очень зыбким.