Клуб бездомных мечтателей
Шрифт:
Я задрожала и открыла рот, хотя не знала, что сказать.
– Мама… это я, Лиз… Мам?
Глаза мамы забегали по углам палаты. В какой-то момент я попала в поле ее зрения и думала, что она меня узнает, но этого не произошло. Рот продолжал непроизвольно двигаться. На столике рядом с кроватью стоял больничный праздничный обед в честь Дня благодарения в пластиковых контейнерах. Никто не прикоснулся к кусочку индюшки с клюквенным соусом и картофельным пюре. Рядом стояла открытка с мультипликационным изображением индюшки с красными и золотыми
– Мам… послушай, – сказала я и села. – Мне очень жаль, что я не пришла раньше.
Я не знала, что и как говорить. В горле пересохло так, что было сложно вздохнуть. Я задыхалась от слез, которые не хотела сейчас проливать. Я два раза глубоко вздохнула и взяла ее за руку. Мамина рука была не намного теплее металлических перил кровати. От прикосновения к ней у меня мурашки пошли по телу.
– Такое ощущение, что она уже умерла, – пробормотала я про себя. И потом громко: – Тебя здесь уже нет.
Дверь открылась, и сетка вокруг маминой кровати всколыхнулась от движения воздуха. В палату вошла Лиза на высоких каблуках и в черном пальто, похожем на матросский бушлат. Ее длинные волосы были собраны в аккуратный пучок. Судя по ее виду, она могла быть менеджером, работником социальной службы или адвокатом. Я, одетая в грязные свитера и вязаную шапку, почувствовала себя ничтожеством. Лиза подошла, глядя попеременно на меня и маму и стуча каблуками.
– Привет, – сказала она. Не глядя мне в глаза, она пододвинула стул и села рядом с кроватью.
У меня забилось сердце. Я пыталась посмотреть на себя ее глазами и поняла: для нее я всего лишь девочка, которая не закончила школу, забыла мать и живет неизвестно где со своим уличным бойфрендом.
– Ты здесь давно? – спросила она.
– Только что пришла.
Мы помолчали. Лиза наклонилась над матерью, и я увидела, что в ее глазах стоят слезы.
– Мама! Привет, мам. Мы пришли. Лиззи здесь. Мам?
– Лиза, не стоит, я не уверена…
– Она может сесть. Мам?
Мамины глаза забегали, она стала сгибать и разгибать пальцы рук и еще громче, чем прежде, бормотать ерунду.
– Подойди ближе… Подойди ближе и отдай мне свою душу… Пощади меня… Пощади меня… Я такая, какая есть… Твоя жизнь или моя… Твоя, твоя!
Она не смотрела ни на одну из нас и никак не показала, что узнала, кто мы.
– Лиза, мне кажется, что ее надо оставить в покое. Может быть, она и сядет, но, кажется, она не очень хорошо себя чувствует.
– Лиззи, на прошлой неделе дома она разговаривала. Я знаю, потому что я это лично слышала. Ей было бы приятно, если бы она поняла, что ты пришла.
Тон Лизы был весьма презрительным. Она еще ближе подвинула стул к маминой кровати и стала говорить таким громким голосом, каким я бы не осмелилась обратиться к маме.
– Мама, поднимись. Сегодня День благодарения. Мы пришли тебя навестить.
Мама продолжала бормотать что-то несвязное. Потом
В ванной я сняла с вешалки полотенце, намочила его и одной рукой протерла мамино тело, поддерживая ее другой. Я прикусила губу, чтобы не заплакать и не закашляться от запаха болезни.
– Мама, все в порядке, сейчас все будет хорошо, – уверила я ее. – Расслабься.
– Хорошо, Лиззи, – едва слышно ответила мама.
После того, как она пописала, я подняла ее с унитаза, ужасаясь тому, какая она легкая. Я была в ужасе, я готова была сделать все, что угодно, чтобы ей стало лучше. Положив ее в кровать, я поняла, что должна уйти отсюда. Я направилась к двери.
– Ты уже уходишь? – спросила Лиза.
Меня трясло, и мне нужно было побыть одной. Сердце разрывалось в груди. Но я не могла позволить себе показать свою слабость перед Лизой.
– Ну, я здесь уже до тебя достаточно долго побыла… И потом, я немного устала. Этой ночью почти не спала.
– Как хочешь, – равнодушно ответила сестра, закатила глаза и отвернулась.
– Лиза, понимаешь, что мне все это дается очень непросто?
– Понимаю. А ты думаешь, мне легко? Ну, я так и знала, что ты ненадолго, поэтому, что ж, иди… – произнесла Лиза и начала всхлипывать.
– Все по-разному реагируют.
– Это точно, – с вызовом в голосе согласилась она.
Я не ожидала, что мне будет так страшно от вида мамы и от бессилия ей помочь. Я не знала, как бороться со своими чувствами. Мне очень хотелось, чтобы Лиза поняла меня, чтобы мы помирились, но сестра желала, чтобы я вела себя точно так же, как она сама. Я чувствовала себя в ловушке. Если бы я осталась, я вряд ли смогла бы сдержаться и справиться с тем, что на меня навалилось; если бы я ушла, я стала бы плохой дочерью и сестрой.
– Лиза, прости, мне надо идти. Пожалуйста, пойми меня правильно.
Я оставила без комментариев Лизино недовольство и наклонилась, чтобы поговорить с мамой. В тот день я и не подозревала, что вижусь с ней в последний раз.
– Мам, мне надо идти. Обещаю тебе, что приду еще. У меня все в порядке. Я живу у друзей. Скоро пойду в школу. Честное слово, пойду.
Я взяла ее за руку.
– Я люблю тебя. Я очень люблю тебя, мама.
По крайней мере, я ей это сказала. Она ничего не ответила, и я вышла в коридор и начала глубоко дышать, сдерживая слезы. Мне хотелось кричать и казалось, что я падаю куда-то глубоко-глубоко. В коридор вышла Лиза.