Клуб «Дикая охота»

Хорошавин Андрей

Ему с детства помнился запах завода. Отец часто брал его с собой и долго водил по цехам. Цеха были разными: большие и малые, тихие и шумные. Были цеха, в которых от количества рабочих и станков рябило в глазах. Под низкий гул и грохот, под звенящий в ушах скрежет, они управляли станками, создавая непрерывное беспорядочное не подчинявшееся ни каким законам общее движение. Но были и другие. Там неподвижные, одетые в белые халаты, похожие на памятники людские фигуры, часами склонялись над чем-то в тишине, нарушаемой только шумом вентиляторов.

Множество разных цехов, а пахли все одинаково. Они

пахли скоростью, мощью и свободой. Они пахли потом сотен крепких рабочих рук, с гордостью выпускавших из стен завода, как выпускают по весне птиц из клеток, мотоциклы «УРАЛ».

Но производство не влекло Антона. Ему нравился испытательный полигон. Он любил смотреть, как испытатели, круг за кругом мчались на мотоциклах по серому бетону. Они прижимались к топливным бакам, как всадники прижимаются к гривам своих коней, и воздух наполнялся рёвом двигателей и запахом сгоревшего бензина. Они всегда представлялись ему сказочными рыцарями, в латах и шлемах, верхом на железных огненных конях.

Антон с детства знал, что такое скорость и любил сидеть на гладком тёплом бензобаке, между сильных рук отца. Он любил закрыть глаза и чувствовать, как внутри всё поднимается на встречу бьющему в лицо ветру.

Потом мотоклуб при заводе. Первые успехи в гонках. Но мотобол перебил всё. Попробовав один раз, Антон уже не хотел расставаться с ним никогда. Здесь он раскрылся полностью. Здесь он впервые узнал успех и славу. Здесь он научился бороться до конца. Став капитаном заводской команды юношей, он, в том, наделавшем шуму на всю страну, финальном матче с командой Коврова, единственный не сдался после трёх пропущенных уже в самом начале игры мячей. Продолжая бороться, он привёл команду к победе. Это был, пожалуй, единственный за всю историю завода случай, когда команда «Урал» добилась звания чемпиона России, обыграв сильнейшую, на том момент, в стране, команду Ковровского мотоциклетного завода. Пусть юноши, но всё же победа.

Запищал будильник. Антон вскочил и раздвинул шторы. Высокий сухой, крепкий и быстрый, такой же, как отец. Широкие скулы. Подбородок чуть выдвинут вперёд. Зелёные смеющиеся глаза. Широкая добрая улыбка. Он распахнул окно, раскинул руки в стороны и вдохнул полной грудью, ворвавшийся с улицы свежий утренний воздух. Огромное небо раскинулось в вышине. Взрезая синеву белыми крыльями, ввысь взмыла стая белых голубей.

Солнечные лучи упали на стену, сплошь увешанную цветными, вырезанными из журналов, фотографиями мотоциклов. Были среди них и любительские чёрно-белые снимки. На них весёлый улыбающийся во весь рот скуластый паренёк в форме мотогонщика на кроссовом мотоцикле. Лучи осветили пол, диван с измятой постелью, сверкнули в зеркале, на раскрытой дверце полированного шкафа. На плечиках, блеснул нашивками, погонами погранвойск и значками солдатский китель. На полке форменная фуражка.

Антон оделся и вышел из комнаты.

На кухне уже суетилась мама. Лилась из крана вода. Шумел чайник. На плите, в небольшой сковороде шипела яичница. Маленький цветной телевизор делился новостями, с высоты холодильника:

«… найдено тело мужчины. Примерно сорока-сорока пяти лет». – На экране появилось фото изуродованного лица. – «Знающих что-либо об этом человеке, просим сообщить по следующим

телефонам….»

– Давно не спишь? – Мама Антона, Сечина Евгения Владимировна – учительница Русского языка и Литературы Ирбитской средней школы №8, уже одета и готова к новому рабочему дню. Чёрный костюм, белая блуза, безупречная короткая стрижка. Просто и строго, как и подобает учителю, и даже цветной передник не мог смягчить этой строгости, которая всегда приводила Антона в трепет.

– Давно.

Она внимательно всмотрелась в его глаза.

– Не терпится?

– Да. Даже руки подрагивают.

– Иди, мойся и к столу.

Антон скрылся за дверьми ванной комнаты и через полчаса уселся на скрипучий стул. Мама села напротив.

«…исчезнувшей месяц назад Алины Серебряковой тринадцати лет, до сих пор не найдено. К розыскам подключены все…»

– Ты подумал над тем, что я тебе говорила?

– Если честно, то нет.

– Почему?

– Я не хочу поступать в институт. Это не для меня.

Брови Евгении Владимировны чуть сдвинулись. Она несколько раз ткнула вилкой в блюдце, пытаясь зацепить кусочек ветчины и, наконец, отложила её на салфетку.

– А, что для тебя? – Она заговорила медленно, монотонно, что бы каждое слово, каждая запятая и даже каждая пауза достигли цели. – Всю жизнь ты намерен гонять по заводскому полигону на этих м…, мотоциклах? – Она не повышала голоса. Она никогда его не повышала. Она умела говорить так, что по телу начинали бегать мурашки. – Пока шею себе не свернёшь, как отец?

– Да хочу. – Антон улыбался и весело смотрел на экран телевизора, не обращая внимания на строгий тон матери. – Профессия испытателя не хуже профессии инженера.

«…выборов на должность мэра города. Из восьми кандидатов реальные шансы на победу имеют трое. Это нынешний мэр города Ирбит – Хованский Иван Альбертович, председатель Областного Совета Народных Депутатов – Дзюба Денис Анатольевич, и независимый кандидат – Быков Анатолий Сергеевич. Каждый из кандидатов представил…»

– Когда тебе, Антон, будет за сорок, тогда ты увидишь эту разницу, но будет уже поздно.

– Нет.

– Приветики. Опять спорите? – В кухню вошла высокая и тонкая, как берёзка девочка. Большие голубые глаза, розовый рот. Чуть оттопыренные ушки и тонкая, как у фарфоровой куклы, шея. Халатик бледно-зелёного цвета едва доставал до середины бёдер. Она подошла сзади, опёрлась на крепкое плечо Антона и с вызовом посмотрела на мать. – А я, когда стану женщиной, влюблюсь в мотогонщика, а не в инженера. Мы поженимся, и он увезёт меня далеко отсюда. А с инженером скучно.

– Привет Журавлик! – Развернувшись, Антон, обнял девочку за талию и приподнял над полом. Она поцеловала его в щёку.

– Приветик братик. Почему ты называешь меня Журавликом?

– Потому, что у тебя ноги, как у маленького журавлика.

– Кривые! – засмеялась девочка.

– Нет, длинные.

Девочка благодарно посмотрела на Антона, и снова поцеловала.

– Марш умываться. – Евгения Владимировна прихлопнула ладонью по столу. – В твои двенадцать лет, Ирина, ещё рано думать о замужестве.

– А Валентина Анатольевна говорит, что девочки уже с юных лет должны готовиться к замужеству и чувствовать себя дамами.