Клуб домового (сборник)
Шрифт:
Она рассмеялась. Взъерошила его светлые волосы.
– Ну пойдём посмотрим. Неугомон!
Она открыла сундук, и из него посмотрело детство. Тетрадки первого класса, грамоты, поделки. Она перебирала, вспоминая. Не может быть! Как она могла забыть? На столько лет. Оставить и уехать.
Рука наткнулась на что-то мягкое. Тряпка? Плед? Она потянула, и на свет появилась подстилка, сшитая из разноцветных лоскутков. Маленькое одеяло. Малёк разгладила его на коленях, пробежалась пальцами по стежкам и посмотрела в угол. Потом решительно встала и пошла к новому дому. Там, открыв чулан, постелила плед в угол, похлопала
– Вернись… Вернись, я тебя очень жду!
Сидевший на крыльце Феофан улыбнулся и, потянувшись до хруста в старых костях, встал – пошёл собирать вещи.
Алексей Бобышев
Особенности ловли русалок в средней полосе
Машина нервно тряслась на рытвинах проселочной дороги. Дождик, зарядивший накрапывать, еще когда Сергей закидывал корзины с собранными грибами в багажник, уже прекратился, однако небо было затянуто серыми непроглядными тучами. Дорога шла через лес, монотонно сменяли друг друга сосны, ели, березы и снова по кругу сосны, ели, березы… Изредка этот нескончаемый хоровод ярких осенних красок сменялся ручьем или небольшой речкой, через которые дорога перекидывалась мостами, и снова лес вставал сплошной стеной.
Мужичка, стоявшего на мостике, Сергей приметил издалека. Дорога, раньше петлявшая, здесь, сбегая с небольшого пригорка, вытягивалась в ровную струну, и в чистом осеннем воздухе видимость была замечательная. Мужичок, одетый вполне прилично, облокотившись на перила моста, грустно и задумчиво смотрел на протекавшую внизу реку. Услышав мотор машины Сергея, он встрепенулся, глянул искоса, затем вроде бы решил поднять руку, оглянулся на реку, встряхнул головой, будто отгоняя какой-то сон, и тогда уже совершено уверенно шагнул на дорогу и поднял руку. Сергей остановил машину и открыл окно.
– До Крестов не подбросишь?
– Нет проблем, садись.
– Спасибо.
Мужик уселся на переднее сиденье, повозился немного и затих, медитативно смотря перед собой. Несколько раз он вздыхал и, видимо, порывался что-то сказать, но сам себя обрывал и снова в молчании разглядывал набегавшую дорогу. Минут через десять езды он все-таки решился завязать разговор и спросил о максимальной скорости машины. Сергей просветил его о технических характеристиках своей «Хонды». Тот вздохнул.
– Эх, была бы машина…
– Нет своей?
– Нет и не будет. У меня только мотоцикл был.
Он посопел, взглянул искоса на Сергея и продолжил:
– С него-то все и началось. Вся моя история.
Было видно, что ему очень хочется рассказать Сергею какую-то совершенно потрясающую фантастическую часть его жизни, но чего-то он боится. Сергей задумчиво протянул:
– Всякое бывает. Места-то непростые.
– Вот-вот. Непростые… – мужик посопел, снова вздохнул глубоко и, видимо решившись, начал рассказывать.
– Я, знаешь, парень, был видным женихом. И в работе первый, и деньгами богатый, и был у меня мотоцикл японский.
Он, спросив разрешения, закурил, и снова уставился в переднее стекло на дорогу.
– Катались мы, катались, и как-то закрутилось у нас. Ночь тогда была осенняя. Последние деньки катались перед зимой. Вот как раз на том самом мостике она мне в любви призналась. Я-то тогда был ёж колючий, да на все с шуточками, а она – огонь-девка. Чуть что не по ней – до драки дело доходило. Вот и стоим мы, а она мне и говорит: «Люблю, мол, тебя больше жизни и без тебя свет не мил». Я так с подковырочкой и спрашиваю: «Что, и жизни себя лишишь, если откажу?» А она вскинулась, посмотрела так молниями из глаз: «Не веришь?!» Вскочила на перила, да и сиганула с моста в реку.
Он замолк. Сергей вел машину и думал, что сказать. После недолгих размышлений он всё же спросил:
– Погибла она?
– А тут, парень, трудно всё. Ты дальше слушай. Сиганула она, а я к перилам. Перед мостом-то река мелкая, а за ним – бочаг. Да такой бочаг, что считай омут. Она, как камешек, булькнула да с головой ушла. Я телогрейку с себя да за ней. Ищу-ищу, а найти никак не могу. Насилу нашел-поймал да на берег тащу. А она не дается, холодная как лед, в водорослях вся, бьется как рыба в руках… Вытащил на дорогу, закутал в телогрейку, а тут повезло – ребята знакомые на тракторе из соседнего села домой ехали. Ну я мотоцикл в прицеп, а деваху в кабину, да сам туда втиснулся. И говорю, мол, быстрее довезите, а то совсем окочуримся. Погода вот была как сейчас, холод да сырость. Доехали мы. Её трясет, молчит, ничего не говорит, только глазами зыркает и трясется. Ну я в амбулаторию ее оттащил и сдал доктору нашему. Отошла она, правда, болела долго, но выздоровела. Через месяц и свадьбу сыграли. В дом свой ее привел. Только вот…
Он достал следующую сигарету, прикурил от предыдущей, глубоко затянулся и продолжил.
– С того дня переменилась она. Стала крикливая да занозистая. Все не по ней. Обабилась, располнела, подурнела, пилила каждый день. Детей вот не вышло завести, так она еще пуще начала меня допекать. Совсем переменилась. Еще и запила. Я-то думал, что, мол, вышла баба замуж, так всё – сорвало с катушек да понесло. А потом задумываться начал…
Он курил уже четвертую сигарету и надрывно кашлял в перерыве между фразами.
– Прабабка моя ведуньей местной была. Мелким часто я у нее сидел, рассказы её слушал. А рассказывала она, что в реках да озерах наших русалки водятся. Красивые да пригожие, как мужик на них взглянет – аж зубами скрипит да тем, что в штанах, думает. Но предупреждала она – не вздумай, мол, ловить их. Как ты её поймаешь да домой приведешь – станет она не красавицей, а ведьмой да со свету тебя сживет…
Машина вырвалась из лесного плена на поля. Замелькали строения, мимо пронесся знак поселка Кресты.