Клуб любителей фантастики, 1961-62
Шрифт:
— Ты думаешь? — не оборачиваясь, спрашивает Олег.
— Конечно! Автомат сработает быстрей и точней человека. Ракета благополучно вернется на Землю. Иначе…
Батанов быстро оборачивается. Платон умолкает.
Короткая пауза. Олег подзывает ассистента.
— Игорь, — говорит он. — Попросите, чтобы здесь смонтировали пульт наблюдения.
— Зачем? — настораживается Платон.
— Она слишком мала, чтобы забраться внутрь, — усмехается Батанов, похлопывая рукой по корпусу ракеты. — А я хочу все видеть
— Приборов тебе мало? Они дают полную картину…
— У меня не хватает фантазии. — Батанов поворачивается к ассистенту. — Установите на пульте дистанционное управление ракетой.
— Хочешь подменить электронный мозг?
— Подменить? Скорее дополнить…
Та же «горячая камера». В центре ее на корде, постепенно набирая скорость, вращается ракета.
В стороне отделенный толстой перегородкой из органического стекла пульт дистанционного управления и приборная доска.
Напряженно всматриваются сквозь стекло Олег и Платон.
— Еще! — командует Батанов. — Прибавь!
— Есть! — тихо отзывается Платон.
Ракета рванулась а сторону…
И в ту же секунду Батанов нажимом кнопок на пульте возвращает ее на прежний курс…
Стрелка зашла далеко за красную черту.
Крупные капли пота выступили на лбу приникшего к стеклу Платона.
— Прибавь! — бросает Олег. — Еще!..
Платон предупреждающе касается его рукой:
— Она заправлена горючим…
Но Олег словно не слышит его. Он упрямо борется с изменением курса ракеты, стараясь предупредить каждую ошибку автомата, малейшее отклонение от заданного курса.
— Еще!..
— Нельзя! — кричит Платон. — Мы перешли…
— Еще! — Батанов на секунду оборачивается. — Струсил?!
Стиснув зубы, Платон рывком поворачивает рукоятку. Грохот взрыва перекрывает все. Столб огня и дыма. Звон разлетающегося стекла…
Зал заседания Астронавтического совета.
— Так печально закончился наш эксперимент, — говорит Платон, машинально поглаживая шрам на подбородке. — Наши опыты неопровержимо доказали, что резко возросшее магнитное поле может вызвать любые нарушения в работе электроприборов ракеты вплоть… — он замялся на секунду и, справившись с волнением, твердо закончил: — вплоть до катастрофы…
Впервые произнесенное страшное слово повисло в напряженной тишине зала.
— Была разработана программа автоматического изменения курса ракеты и возвращения ее на Землю, — продолжает Платон. — Были приняты, казалось, все меры предосторожности. Кроме одной…
— Какой? — строго спрашивает председатель.
Платон подымает голову.
— Лететь должен был я. Я электроник. Я сам разрабатывал программу, я мог раньше заметить опасность и предотвратить ее. Повторяю: лететь должен был я. И моя вина в том, что я не настоял на этом.
— Простите,
— Да. Совет признал нас обоих полностью отвечающими требованиям этого полета. Нам было оказано доверие — самим решить, кому лететь. Я не имел права передоверять такое решение случаю, я должен был настаивать, требовать…
— Товарищ Рубцов, — спрашивает председатель, — вы сказали — «передоверять случаю». При чем здесь случай?
— Мы… бросили жребий…
Лаборатория.
Входят Платон, Олег и Валя. Все трое молчаливы и сосредоточенны.
— Здесь? — спрашивает Валя.
— Пусть здесь, — говорит Платон.
Батанов согласно кивает. Валя присаживается к столу. Разрывает пополам листок бумаги.
Платон и Олег в противоположном конце комнаты. Оба взволнованны, хотя и скрывают это. Платон что-то фальшиво мурлычет. Батанов никак не может раскурить сигарету.
Валя медлит.
— Да не тяни ты! — не выдерживает Платон. — Давай!..
Валя, вздрогнув, придвигает листки. Размашистым «докторским» почерком пишет на одном «лететь», на другом — «оставаться».
Поискав глазами подходящий предмет, берет фарфоровую ступку. Свернув, опускает туда обе записки. Несколько раз встряхивает, потом опускает за спиной руку в ступку.
— Кому! — спрашивает она.
Оба претендента молчат.
— Кому? — повторяет Валя.
Олег молчит.
— Ему… — выдавливает Платон.
Валя вынимает записку. Медленно развертывает ее. Платон, не отрываясь, следит за ней. Батанов занят все еще не раскурившейся сигаретой.
Валя на секунду задерживает взгляд на его лице. Развертывает записку.
— Лететь!..
Зал заседания Астронавтического совета.
— …Так решился наш спор, — глухо заканчивает Платон. — Мы доверились случаю… Я не имел права этого делать…
Платон опускается на место. Какой-то человек, сидящий рядом, участливо пожимает ему руку.
— Не будем сейчас искать виновников… — говорит председатель, но останавливается, обеспокоенный необычно взволнованным видом Вали. — Не будем… — Нет, лицо Вали все-таки привлекает его внимание. — Валентина Сергеевна, — мягко говорит он, — вы хотите что-то сказать?
— Да! — Валя поднимается. — Я хочу сказать… Во всем виновата я…
И снова пролетевший по рядам ропот сменяется напряженной тишиной.
— Чтобы все как следует объяснить, я должна рассказать очень много, — говорит Валя. — Может, даже о нескольких годах жизни… Сейчас не время, я понимаю. Расскажу о том, что произошло в последние дни перед отлетом Батанова. Может быть, кому-нибудь все это покажется несерьезным, но для меня это было очень важно…