Клуб любителей фантастики, 2003
Шрифт:
С трудом я доплелась до кровати и под аккомпанемент кашля и храпа моих товарищей погрузилась в полубред-полусон, в котором меня казнили. Я не знала смысла этого слова, но его звук устрашал, и весь ужас казни пронзал мое тело, сводя мышцы горячечными судорогами. Однако к утру усталость победила воспаленный мозг и я забылась.
Проснувшись утром, я окончательно убедилась в том, что беременна. Дико хотелось есть. Но едва я заглянула в холодильник, желудок опять опасно сжался. Я плюнула и вышла из блока. На сердце было тяжко, но я боялась
Я остановилась у воды, не решаясь перешагнуть белую полоску, вычерченную на розовом песке прибоем. Однако вода сумела дотянуться до кончиков пальцев, и показалось, что океан коснулся меня теплой нежной рукой. Но я таки не поняла, что он хотел этим сказать. Было ли это признание вины или дружеская поддержка? Боже мой, Ковчег! Отчего на мои плечи выпало это испытание? Отчего именно на мои?
У меня закружилась голова, и, чтобы не упасть, я послушно опустилась на песок и протянула океану руку. Он подбрасывал мне бисер прозрачных камушков, мелкие стеклянные раковинки и светящиеся чешуйки, потерянные сонными полупрозрачными рыбами.
— О чем грустишь? — услышала я за спиной хриплый голос Анастаса.
— Так… — ушлая от ответа, боясь, что не выдержу и расскажу о своих опасениях.
Анастас сел рядом. Анастас… Странное для парня имя.
— Почему тебя так зовут? — спросила я.
— Родители хотели девочку и заранее подобрали имя — Анастасия. А потом решили не напрягаться. Убрали окончание, и все.
— Анастасия, анестезия, обезболивание, — пробормотала я и нарисовала на песке рыбу.
— Тебе хочется рыбы? — спросил Анастас. — Хочешь, я поймаю для тебя!
— Хочу, — призналась я.
Я чуть не стонала от муки. Теперь я была уверена: это ребенок океана хочет пищи. Я поднялась на ноги и, повернувшись к океану спиной, побрела на Базу. Я хотела убить этот плод. И собиралась засесть за комп и изучить всю информацию об убийствах зародышей в пренатальный период. Я хотела осуществить это до возвращения дока, даже если это кончилось бы моей собственной смертью. Я — не предательница.
Я вздрогнула и резко повернулась. Анастас с ружьем для подводной охоты уже стоял по колено в воде.
— Анастас! — крикнула я. — Стой!
— Что случилось?
— Вернись!
— Почему?
— Вернись сейчас же! — завизжала я, как резаная.
— Глупости! — ответил мой коллега и собрался нырнуть.
— Если ты не остановишься, я разрежу себе руку! — крикнула я и подняла с земли осколок раковины.
— Глупости! — повторил Анастас, раздражаясь.
Я полоснула осколком по предплечью, и из вены потекла темная густая кровь. Мой напарник выругался и подбежал ко мне.
— Может быть, объяснишь?
— Он убьет
— Кто — он?
— Океан.
— С чего ты взяла?
— Мне приснилось, — солгала я и, зажав рану рукой, тяжело зашагала вверх по склону. — Возьми катер.
— Хорошо, — сказал Анастас, сдерживая раздражение.
Когда я вернулась на базу, Пашка сидел в стерилизаторе.
Я обработала и заклеила рану, подошла к стеклянному цилиндру и съязвила.
— Там тебя не душит кашель?
— Да. Так значительно лучше, — сказали динамики Пашкиным голосом.
— Нашел микроба?
— Нет, — покачал головой наш чистюля. — Пока нет.
— И не найдешь! — пообещала я и потащилась по лестнице наверх, волоча за собой шезлонг.
Я устроилась на крыше блока в раскладном кресле так, чтобы видеть, как мой друг будет добывать нам пищу. Лиловое солнце прожаривало меня насквозь, но мне было плевать. Теперь мне было плевать на все. Катер с тонким свистом взмыл и стремительно понесся к горизонту. Я задремала.
Разбудил меня грохот ног. Я открыла глаза и увидела, как тяжелая светящаяся рыба плюхается на пол, и холодные алмазные брызги медленно разлетаются с ее плавников. Несколько таких капель обожгли меня и прогнали сон окончательно. Не ведая, что творю, я сползла на пол и, став на четвереньки, вцепилась в рыбу рукой. Откуда-то взявшаяся сила сжала мои мышцы так, что прохладная рыбья плоть расступилась под отвердевшими ногтями, и как бы со стороны я увидела: мой рот приближается к извивающейся в предсмертной судороге морской красавице, и мои зубы вонзаются в ее нежный светящийся бок. Я ела эту рыбу и чувствовала в себе ее боль, но не могла остановиться. И только кашель Анастаса заставил меня взглянуть на него. Я протянула ему оставшуюся половину.
— Ну, ты… зверь! — сказал он, и с ним случилось то же, что и со мной.
Спокойная тяжесть разлилась в моем теле. Судороги прошли, ушел озноб. И мне стало неважно, что происходит в моем чреве. Я поймала себя на мысли, что теперь мне хочется подождать и посмотреть, что будет дальше.
Анастас отбросил шестигранный голубой хрящ — все, что осталось от рыбы, — и опустился на пол у моих ног.
— Спасибо, — прошептала я и прикоснулась к его мокрым волосам. — Я обожаю эту планету! Я буду здесь жить! Мне здесь нравится! Вернется док, и он нам поможет. И все будет хорошо.
— Да, — согласился Стас, уронил голову мне на колени и спросил: — Зачем ты разрезала руку?
И я решила отчасти облегчить душу.
— Я боялась, что океан убьет тебя. Из ревности. Мне кажется, что он неравнодушен ко мне. Он ведь тоже мужчина.
— Дура! — с обидой рассмеялся Анастас. — Океан — женщина.
Потом мы убрали следы преступления и решили заняться нашими человеческими делами. Анастас оседлал минибульдозер, а я, захватив бадейку с водой, вернулась к своим картинкам и картам. Я не стала искать архив по гинекологическим проблемам.