Клуб маньяков
Шрифт:
«Что же делать? – задумался я.
И решил стучать в пол. Должен же кто-нибудь услышать?
Услышали. Минут через пятнадцать, когда я уже замучился ронять диванчик на пол, в двери заскрежетал ключ, она открылась, и я увидел... Харона. Безбородого Харона с распростертыми руками, Харона дружески улыбающегося, Харона в дорогом костюме-тройке и дорогом галстуке, Харона с двумя плотными ребятами за спиной.
– Здравствуй, дорогой! – воскликнул он, дождавшись, пока моя челюсть опустится до предела. –
Не ответив на приветствие, я бессильно опустился на диванчик, странным образом выживший, и пролепетал:
– Кто была эта женщина в черном? Вера?
– Как хочешь, дорогой, как хочешь! Но давай будем считать, что это была Лейла. Так же тебе интереснее будет. Кстати, эти черные женские одежды в Средней Азии и Иране называются паранджой, – сказал Харон, опускаясь передо мной на стул, принесенный одним из его сопровождающих.
– А откуда ты знаешь о Лейле??? – дернулся я. – От Веры?
– Как хочешь дорогой! От Веры, так от Веры. Но лучше пусть от Лейлы. Пусть она... мм... будет, как и есть, моей дочкой. Ты же любишь воображать всякую всячину... Ну и вообрази, что она – моя любимая, единственная дочь... Вы познакомились после того, как она по моей просьбе забрала тебя из пещеры с зоопарком. И три дня держала тебя на наркотиках. Иногда пользуясь твоим телом... мм... в личных целях...
– Сволочь! Ты даже галлюцинации мои норовишь изгадить! Не говоря уже о чести своей дочери.
– Изгадить? Ну, зачем так грубо... У тебя будет возможность убедиться в том, что я говорю чистейшую правду...
– Значит, Лейла не видение, она существует...
– Конечно, существует, дорогой мой. Ну, может быть, она не совсем такая, какой ты увидел ее в своем наркотическом бреду. Она у меня натуральная, она земная...
И, подмигнув, поставленным голосом запел Окуджаву:
Мы земны, земны и к черту, к черту сказки о богах,
Просто мы на крыльях носим, то, что носят на руках...
– Сволочь...
– Ну конечно, сволочь. Но ты особо не расстраивайся. Ты ей понравился, и она мечтает с тобой воссоединиться. То есть забрать тебя у своего папочки. С условием, что ты изменишь образ жизни, и займешься, наконец, каким-нибудь мужским делом...
– Торговлей косметикой? Или рэкетом, похищениями людей и контрабандой?
– Э... Какой ты глупый! Ты что, не знаешь, кто в твоей стране занимается контрабандой? Самые уважаемые люди! Ты их ежедневно можешь видеть по телевизору.
– В наручниках?
– Хохмач, ты Черный, так тебя, наверно, друзья называют? Эти люди и наручники также несопоставимы, как деньги и честный труд! Кстати, ты знаешь, чем твоя любимая жена занималась и занимается? Деньги хозяину она отмывает, отмывает
– Врешь!
– Конечно, вру! Ты знаешь, какая у нее зарплата? Шестьсот рублей и три тысячи баксов. Шестьсот рублей она получает законно, пятьсот баксов как ежемесячную страховку, и две с половиной тысячи в конверте из черной кассы. Как ты думаешь, откуда берутся эти деньги в конверте?
– От верблюда.
– Ну, да, конечно, от верблюда. А ты не хочешь столько зарабатывать? Для своей ненаглядной Лейлы? Я могу тебя познакомить с этим золотогорбым верблюдом.
– Я не хочу таких денег. От них голова болит.
– У кого от таких денег не болит голова, у тех болит жопа...
– Что тебе от меня надо? – скривив лицо, прервал я бандита, явно собиравшегося пофилософствовать на тему единства и борьбы противоположностей. – И вообще, как ты в Москве очутился?
– Тяжело и хлопотно на ирано-афганской границе стало. Персы солдат туда нагнали, их сейчас там больше чем камней в пустыне. Вот и решил другими делами заняться. У вас в Москве очень большие деньги крутятся, дурные деньги... Крутятся и хотят, чтобы их взяли.
– А на фиг я тебе сдался?
– Я же тебе сказал, что Лейла тебя заказала. Как солдаты тебя освободили, так каждый день ныла. Хочу, мол, папочка, своего возлюбленного, очень хочу.
– Не верю.
– Как хочешь, дорогой. Скоро ты все узнаешь сам. А сейчас я пойду по неотложным делам, а ты уж не суетись. Побьют эти мордовороты, если не опустят.
Сказал, усмехаясь и тепло посматривая на своих телохранителей, стоявших у него по бокам.
– Вина прикажи принести и еды, – буркнул я и принялся изучать ногти.
Через полчаса после ухода Харона один из телохранителей принес два пакета. Один был с куском ветчины, батоном копченой колбасы, булкой хлеба и несколькими яблоками, другой – с двумя бутылками марочного портвейна. Стакана они не принесли, также как и ножа. Но меня это отнюдь не расстроило. Вино я пил из горла, а колбасу и мясо кусал просто так.
Выпив бутылочку и наевшись, я улегся на диван и принялся Ему пенять:
– Ты говорил, что Лейла была послана мне Тобой, а оказалось, что этим ублюдком...
– Ублюдок этот тоже из моей колоды. Я частенько его использую в для пользы дела...
– А, вот оно как... А почему тоже? Меня Ты тоже используешь?
– Я многих использую, практически всех, Я же тебе как-то говорил об этом.
– Замечательно... И разговариваешь, значит со всеми?
– Да...
– А как у Тебя это получается? Нас же миллиарды?
– Да вы все об одном и том же спрашиваете. И миллионы спрашивают об одном и том же одновременно.
– А тебя все понимают?