Клуб отъявленных негодяек
Шрифт:
— Я до каникул даже ее имени не знала! Я называла ее Малышкой, а Дима, который тут уже полтора года — Симкой.
— Кто такой Дима? — спросила Крисси, но ее снова бессовестно проигнорировали.
Оля медленно опустилась на кровать и накрыла голову руками. Этот жест плавно перетек в расчесывание волос пальцами. С минуту все молчали, только Крисси, которой до разговора Ники и Оли не было дела, едва слышно что-то чирикала себе под нос.
— Ладно, — сказала Ника. — Война войной, а обед по расписанию. Точнее ужин.
— О! Точняк! — Сказала Крисси, запихивая
Она чуть ли не вприпрыжку подошла к двери и открыла ее. Ника пошла следом, но остановилась в дверном проеме и обернулась, когда поняла, что Оля за ними не идет.
— Идешь? — спросила Ника.
Оля покивала головой, пялясь в пространство перед собой. Но затем, будто проснувшись, стала заглядывать Нике за плечо. Увидев, что Крисси ждет их, Оля поджала губы и сказала:
— Попозже.
Ника пожала плечами и покинула комнату, чем вызвала у Оли неодобрение. Вероятно, она надеялась, что Ника пойдет на ужин с ней, а Крисси предстоит заявиться в столовую в одиночестве. Но Нике надоело то, что Оля объявила Крисси незаслуженный бойкот, и она решила не ввязываться в их отношения и прислушиваться исключительно к своим чувства. А сейчас она чувствовала голод.
Крисси удивилась, что Ника пошла с ней, а не осталась с Олей, но была этому рада.
— И долго она еще будет злиться?
Ника пожала плечами. Они шли по коридору, который теперь казался Нике переполненным. За каникулы она успела отвыкнуть от большого количества людей и теперь ей было немного некомфортно.
— Не знаю, — сказала Ника. — Но обычно, когда Оля что-то для себя решает, это с ней надолго.
— Ну и ладно. Пофиг. — Сказала Крисси, скорее чтобы убедить себя саму.
Они спустились на первый этаж и уже практически вышли на улицу, как вдруг Ника остановилась.
— Гляну, вывесили уже новое расписание или нет, — сказала она и подошла к доске объявлений, которая висела в холле.
Крисси осталась ждать у выхода. С утра им объявили расписание только на сегодняшний день, ссылаясь на то, что на неделю оно еще не готово, но должно будет вывешено к вечеру.
Ника стояла перед доской очень долго. Сначала Крисси подумала, что расписание уже вывесили и теперь Ника пытается заучить его наизусть, потому что не взяла с собой телефон, чтобы сфотографировать. Но Ника не отходила от доски минуту, вторую…
Уже практически все, кто был в холле и хотел попасть на ужин ушли и помещение опустело. Осталась только парочка человек. Они сидели у стены, противоположной к той, где висела доска объявлений. Эти девочки что-то бурно обсуждали и постоянно бросали на Крисси заинтересованные взгляды. Перехватив один такой взгляд, Крисси долго смотрела на его обладательницу, будто они решили поиграть в гляделки. Та девочка первой отвела глаза и ее обсуждения с подружкой стали еще активнее. Теперь они обе даже не скрывали, что пялятся на Крисси.
— Ника! — позвала Крисси, которой эти шепотки надоели. — Что там? Идем!
Крисси
На доске висел десяток одинаковых фотографий. Хотя в первые мгновения Крисси показалось, что их там тысячи. На всех снимках была изображена она сама. Голая. А посередине доски висел продолговатый листок с крупными буквами. Все пять букв складывались в одно неприличное слово, которое, вероятно, характеризовало Крисси в глазах тех, кто ей завидовал.
— Твою ма-а-ать… — протянула Крисси.
На самом деле совсем голой она не была. Крисси на фотографии была видна всего по пояс, она лежала на смятых простынях и смотрела в объектив из-под ресниц. Палец одной руки она прикусывала, а второй рукой держала камеру. И чьи-то заботливые мужски руки сжимали ее грудь. Так что да, совсем голой она не была.
Крисси почувствовала, как дрожат ее губы, но не понятно — от наступающих слез или от гнева. Какое-то время она не могла ни сказать что-либо, ни сделать. Ее кулаки то сжимались, то разжимались. Она бы, наверное, простояла там до утра, если бы Ника вдруг не сказала:
— Ну, фотка красивая.
Тогда Крисси очнулась и стала срывать с доски свои снимки. Это давалось ей с трудом. Кнопки, которые держали фотографии, выпадали и кололи ей пальцы, но большинство снимков рвалось и половинки оставались на доске.
Ника сразу же стала ей помогать. Она ногтями поддевала кнопки и сняла больше снимков, чем Крисси. А потом начала помогать ей избавляться от половинок. Ника удивлялась, как это Крисси не стала вопить на весь коридор. В первые секунды Ника думала, что Крисси скажет что-то типа «ой какая красота!» и засмеется. Это было бы в ее стиле. Но когда Ника посмотрела на Крисси, то увидела на ее лице красные пятна. Крисси плотно сжимала губы.
На ужин они с Никой так и не попали. Они обошли этажи всех четырех корпусов. В каждом висели фотографии Крисси. Им даже пришлось обзавестись пакетом, потому что фотографий было слишком много, и они не помещались в руках. Большинство из них висели на досках объявлений, но были и приклеенные скотчем к стенам и дверям.
Они прошлись и по учебным корпусам. Но в них снимки не висели. Вероятно, тот, кто их развесил, решил избегать помещений, где водятся преподаватели.
— Что теперь? — спросила Ника, когда они остановились на улице, покинув второй учебный корпус.
Ника думала, что Крисси сейчас достанет зажигалку, и вскоре они будут сидеть на парапете и смотреть на небольшой костер под их ногами. Потом они бы засыпали его снегом, а потом…
— Идем, идем, — сказала Крисси. Это были ее первые слова после того, как они покинули свой корпус.
Крисси уверенно зашагала, стискивая пакет обеими руками. Ника пошла следом, хотя чувствовала, что Крисси задумала какое-то негодяйство.
Судя по тому, что на улице было полно народа, ужин уже закончился. Крисси точно не могла знать, когда фотографии появились на доске, но она хотела надеяться, что недавно. И что они с Никой вовремя спохватились.