Клуб отъявленных негодяек
Шрифт:
— Значит стоять все выступление будем.
Крисси была непоколебима. Она почему-то думала, что увидеть сейчас Андрея будет для нее лучшим лекарством. Может, он за это время растолстел и постарел на сорок лет… Вероятность этого, конечно, низкая, но не зря же говорят, что надежда умирает последней.
В актовом зале главным элементом теперь была сцена. Всю площадь, на которой на балу проходили танцы, заставили стульчиками. Они образовывали ровные ряды, с двумя проходами, по которым можно было пройти от последнего ряда
Ника заранее условилась с Димой, что тот поможет пережить ей этот вечер, который рано или поздно грозил обратиться катастрофой. Ника надеялась, что если рядом будет Дима, то Крисси не станет много болтать об «Андрюшеньке» и нервная система Ники не потерпит больших потерь.
Дима действительно занял им три места в дальнем ряду, слева, у самой стены. Вид на сцену отсюда был не лучший, но это Нику даже радовало. Рядом с ними почти никого не было, а значит если у них вдруг окажется достаточно сил, чтобы завести беседу, то они своими разговорами не станут никому мешать.
Ника увидела Диму сразу, как зашла в зал, хотя верхний свет уже потушили. Примерно в тот же момент она потеряла Крисси.
Крисси ощутила острое желание очутиться за кулисами, когда на входе в актовый зал увидела, как всколыхнулись эти бордовые шторки из тяжелой ткани. Решение было принято мгновенно. Она не предупредила Нику и, резко сменив направление, выскользнула из зала.
В коридорах теперь было пусто. Даже здесь свет приглушили и оставалось неясным — по углам действительно кто-то прячется или это лишь игра теней.
Из зала доносился шум толпы, но шаги Крисси все равно звучали слишком громко. Так что когда она завернула в боковой коридор, то решила продолжать свой путь на цыпочках.
Этот коридор оканчивался теми же бардовыми шторами, что обозначали кулисы на сцене. Крисси уже неплохо ориентировалась в КОНе и потому знала, что за этими шторами находится что-то типа гримерной — комнаты, с двумя высокими зеркалами, стульями и кучей пустых вешалок. Но главное — из нее можно выйти на сцену.
Из-за штор тоже доносились голоса. Тише, чем из зала, но зато отчетливее, так что Крисси могла различать, кто говорит.
Когда она дошла до шторы, то замерла в нерешительности. А нужно ли то, что она сейчас собирается сделать? Какой от этого будет толк? Или вред? В любом случае, терять ей больше нечего. Крисси сжала пальцами краешек одной шторы и заглянула за нее.
Не желая себя выдать, Крисси почти не дышала. Она обвела взглядом помещение и поняла, что людей здесь гораздо меньше, чем она думала. Всего несколько ребят в костюмах и белых рубашках. Кто сидел на партах, кто облокачивался на пустые вешалки. Девочек не было. Вероятно, они прячутся за кулисами справа от сцены.
Крисси никто не заметил. Она почти не двигалась и шторы касалась легонько, чтобы та не заколыхалась. Крисси долго выискивала среди присутствующих Андрея, пока не поняла, что это именно
Она не стала хватать Андрея за руку, чтобы не привлечь лишнего внимания. Она лишь легонько пробежалась пальцами по рукаву его пиджака и этого оказалось достаточно. Он хоть и дернулся, но не издал ни звука и оглянулся.
Крисси думала, что готова к этому взгляду. Но когда они снова оказались вот так вот близко друг к другу, что Крисси могла ощущать легкий шлейф его парфюма, то ей будто бы стало плохо. Она не отвела взгляд, хотя очень хотела. Крисси легонько кивнула, приглашая Андрея выйти к ней, и сама отошла от шторы, чтобы те, кто находились за ней, не смогли подслушать их разговора. Крисси не имела представления о том, что сейчас собирается сказать, и какой оборот примет их разговор, но в любом случае она не хотела, чтобы их кто-либо слышал.
— Крисси, — тихо сказал Андрей, когда они остановились у одной из стен, пройдя практически весь коридор. — Ты что здесь делаешь?
Крисси остановилась и посмотрела ему в глаза. Он ведь не догадывается, что она уже знает про их с Лизой примирение. Андрей выглядел удивленным, но не раскаявшимся.
— А что? Мне нельзя здесь находиться?
Прозвучало, наверное, плаксиво, потому что Андрей поспешил оправдаться:
— Нет, просто… Просто я не думал, что ты придешь. Я…
Крисси приложила палец к его губам, чтобы он не наговорил чего-нибудь такого, из-за чего она станет его ненавидеть. И так уже было сделано достаточно. Крисси опустила голову и почувствовала, как одновременно по обеим щекам побежали слезы.
— Не говори ничего, — сказала Крисси, хотя Андрей и так уже молчал.
Увидев на ее лице слезы, Андрей взял Крисси за ладони и притянул к себе. Она не сопротивлялась, хотя должна была. Было что-то крайне унизительное в ее положении. Она знала правду, но не хотела ее признавать. Ни боли, ни обиды — все эти эмоции уже давно ее покинули. Осталось только пустота, которую чем-то нужно было заполнить.
— Поцелуй меня, — сказала Крисси и Андрей послушался.
Удовольствие было мазохистским. Крисси не понимала, зачем делает это. Зачем пришла сюда, зачем начала плакать, зачем до сих пор здесь остается… Она проиграла — это было очевидно.
По первому зову Лизы Андрей уйдет. Крисси это понимала. Ей не победить, да и трофей, честно говоря, не был больше таким уж соблазнительным. Стоит только Крисси посмотреть на него, и Андрей станет жадно вдыхать аромат ее волос, стремится отыскать рукой голые участки тела и клясться во всем, что она попросит. Но все закончится, как только она отведет взгляд. В этом и есть вся ее сила. Не важно, насколько глубокое чувство она может вызвать — все закончится, как только она перестанет об этом просить.