Клуб отъявленных негодяек

Нуштаева Анастасия

Крисси открыла рот, с намерением поспорить, но тут же его закрыла. Сил было мало. Их тянула какая-то печаль, поселившаяся в груди; холод, проникавший до костей, хотя Крисси старалась лишний раз на улицу не выходить и не подвергать себя его атакам; и темнота, которую Крисси не переносила. Будь ее воля, она бы переехала на экватор и жарилась бы там под солнцем, и единственной ее заботой было бы не забыть намазаться солнцезащитным кремом.

И каждый день Крисси просыпалась с мыслью, что, вероятно, Ника и Оля правы, и их силы

действительно кто-то забирает. Иначе было не объяснить ту апатию, которую она сейчас ощущала.

— Идемте, — сказала Крисси, засунув руки в карманы.

Они втроем вышли и побрели в сторону первого учебного корпуса. Корпус первого курса находился в другой стороне, но Крисси сейчас было все-равно куда идти.

— Знаешь, — начал Коля. — Я думал, ты сейчас начнешь канючить по поводу конкурса. Мы уже посчитались и проиграл Костя. Так что если что, то ты идешь с ним, а не со мной. Ладно, Крисси? Крисси?.. Что такое?

— Ничего, — сказала Крисси. — Я не собиралась участвовать.

Ей захотелось вернуться под трибуны, чтобы выкурить еще хотя бы одну сигарету. Но Крисси и так уже чуть ли не тошнило, и голова кружилась не блаженно, а слишком сильно, будто она каталась на карусели в парке, к которой ее привязали вверх-ногами.

— Это хорошо! — сказал Костя. — А то так не хочется на эти репетиции ходить.

— Какие репетиции? — сказала Крисси, вскинув голову.

— Ты же не думала, что там все так просто? Нужно подготовить собственный номер, иметь триста нарядов и участвовать во всех общих номерах, которые репетируются заранее.

— Да уж, — сказала Крисси. — Действительно лучше не участвовать.

Хотя Коля и Костя не горели желанием принимать участие в конкурсе, увидев пассивность Крисси, они тревожно переглянулись. Раньше то она была за любой движ, кроме голодовки. А сейчас они еле-еле вытащили ее из комнаты, чтобы отправиться на перекур.

Теперь они проходили прямо под стенкой первого учебного корпуса. Крисси вглядывалась в собственные отражения в высоких окнах, зарешеченных красивыми, черными решетками, которые скорее служили декором, чем защитой.

Одно окно началось довольно давно и все никак не заканчивалось. Оно было выше и длиннее остальных и, похоже, никогда в жизни не открывалась. А судя по размерам, оно было в актовом зале. Потому что такое высокое окно могло быть только в очень высокой стене, которые, насколько Крисси знала, были только в этом помещении.

Она шла, свернув голову, не стараясь зацепиться взглядом за что-нибудь конкретное. Но у торца здания она замерла.

Сперва Крисси думала, что ей показалось. Потом она захотела в это поверить. Если бы не кроваво-красный бант Лизы, то Крисси ничего бы не заметила и не остановилась. Но сейчас она замерла, приоткрыв рот, и наблюдала за тем, что происходит в зале.

Включили большой потолочный светильник и потому теперь освещение в зале казалось избыточным. Всегда, когда

Крисси бывала здесь прежде, включали только прожекторы над сценой, чтобы создать нужную атмосферу. А сейчас, когда внутри было так светло, а на улице сгущались сумерки, Крисси могла хорошо видеть, что происходит внутри, и самой оставаться незамеченной. Она схватилась за кованную решетку.

— Что там?

Костя и Коля остановились рядом.

— А, вот то, что я говорил… Кто-то на репетиции к дурацкому конкурсу, а кто-то свободен, как… Крисси? Что такое?

Крисси не отвечала — она следила за красным бантом. Лиза улыбалась. Кроме нее в зале было еще с десяток пар. Все эти люди о чем-то активно переговаривались. Они то выстраивались в линии, то начинали делать какие-то синхронные движения, то рассыпались, как бусинки по полу.

Парой Лизы был Андрей. Они больше всех остальных отвлекались от плана репетиции. Только за то время, что Крисси за ними наблюдала, Андрей уже тысячу раз поцеловал Лизу, одни раз в висок, один — в шею, а все остальные прямо в губы.

— Он же говорил, что не участвует в подобном… — сказала Крисси скорее сама себе.

— Кто? — спросил Коля, пытаясь понять, на кого смотрит Крисси. — А-а-а… Ой.

«Ой» обозначало то, что Андрей поцеловал Лизу в тысячу первый раз.

— Знаешь, — начал Коля. — Не хочу говорить «я же говорил», но…

Крисси не дослушала его.

— Он же сказал мне, что не участвует в конкурсе! — сказала она на этот раз громко. — Он же… Он…

Теперь не договорила сама Крисси. Она резко отвернулась от окна и быстрым шагом устремилась к своему корпусу.

— Что с ней? — спросил Костя, когда ему почудилось, будто он услышал всхлипы Крисси.

Коля пожал плечами.

— Разбились иллюзии.

Оля

К концу месяца Оля свыклась с положением вещей и заставила себя пойти на индивидуальное занятие. С Мишей, которого теперь Оля называла не иначе как Михаил Русланович, они пару раз виделись в коридоре. Оля старательно делала вид, что они не знакомы. Что там думал и делал в это время сам Михаил Русланович, она не видела и вообще ей было все равно. Главное, чтобы он не жаловался на ее посещаемость.

Но сегодня Оля взяла себя в руки и решила все-таки явиться на занятие. Совесть была ее наисильнейшим чувством, поэтому то, что Оля боролась с ней так долго было просто сверхъестественно.

Она переступила порог аудитории с непринужденным видом. Оля долго выбирала парту и села на последнюю, хотя в классе она должна была быть одна.

— Если ты будешь… вы будете сидеть так далеко, то мне придется переехать поближе и сидеть перед вами прямо на парте.

Угроза подействовала. Оля хоть и приняла самый недовольный вид, но переехала на первую парту у двери, которая из всех первых парт находилась дальше всего от стола преподавателя.