Клуб разбитых сердец
Шрифт:
— Вот и пусть ждет, — Катерина схватила ее за руку, дабы подруге и в голову не пришло бежать из театра. — Ты не смогла. Пусть побесится.
— Ну это же глупо. Нам же не по шестнадцать лет.
— Вот именно, а ты до сих пор похожа на преданную комсомолку. Расслабься. Он от тебя получает не меньше удовольствия, чем ты от него…
— А если меньше? — ужаснулась Варвара.
— Да ну тебя, к этой фене! — возмутилась подруга. — Нужно дороже себя ценить, дурища!
— Я не хочу смотреть этот спектакль, — заупрямилась Варвара. — Он мне уже не нравится!
— Это премьера, ты
Осознав, что от премьеры ей не отвертеться, Варвара протяжно вздохнула:
— Дело дрянь. Мне не доверяют.
— Что так?
— Я не произвожу впечатления брошенной жены. Слишком много на мне шоколада, — ворчливо отозвалась Варвара.
— А для чего тебе их доверие?
Ей показалось, что губы Катерины дернулись в легкой усмешке. Может быть, всего лишь показалось.
— Шура, бывшая Ванина жена, проговорилась, что там какой-то отсев, ну вроде пропускают только благонадежных. С ними потом работают, а всех остальных мотают по внешнему радиусу, пока сами не уйдут из Клуба. А вот для чего им понадобились благонадежные страдалицы — этого я пока не знаю.
— Что, ты не можешь изобразить страдание? — вскинула бровь Катерина.
— Я не актриса.
— Если любая женщина способна имитировать оргазм, то со страданием, уж поверь мне… стоит только постараться.
— Ну… не знаю. Это будет выглядеть дико. Приду и начну реветь белугой…
— Только не говори, что ты никогда не притворялась в постели, — усмехнулась подруга, но, посмотрев на нее, посерьезнела. — Не может быть! Варь, с тобой пора проводить сеанс психотерапии…
— Нет уж, — Варвара резко мотнула головой. — Чего-чего, а психотерапии с меня теперь на всю оставшуюся жизнь хватит. Даже слово это не произноси!
— Варвара Константиновна! Я вас узнал, — к ним подлетел высокий мужик, волоча за собой женщину в красивом черном платье.
Варвара по инерции расцвела в приветливой улыбке. И мужчина, и его спутница показались ей знакомыми. Особенно женщина. Знакомыми не из ближнего окружения, а из разряда тех, с кем она сталкивалась несколько раз в жизни. Причем с женщиной она сталкивалась совсем недавно, а вот с мужчиной…
— Ваша дочь, — помог ей тот, — Маша. У нее есть друг Павел. Так вот мы — его родители. Вспомнили?
— Ну конечно! — она неловко усмехнулась. У Маняши действительно есть друг Пашка, с которым дочь часто перезванивается и скорее всего вместе гуляет в компании, но вот облик его родителей напрочь выскользнул из памяти Варвары. Да и какая разница, если уж эти люди представились Пашкиными родителями, то, наверное, они-то в этом не ошибаются.
Мужчина не умолкал ни на секунду:
— Помните, полтора года назад мы вместе входили в родительский комитет. Еще пробивали вопрос с охраной лицея.
— Да уж… Меня потом вышибли оттуда за прогулы, смутилась Варвара.
— Вот-вот, — посерьезнел Пашкин отец, — нам взрослым все некогда, а дети сами по себе.
— Василий! — жена дернула мужа
— Еще бы, — ответила ей Варвара, — переходный возраст…
Теперь она вспомнила этого долговязого зануду, который был председателем родительского комитета в Маняшином классе. Только сейчас он лишь отдаленно напоминал того плотного господина, от речей которого у нее в свое время сводило скулы. Она еще тогда все время хотела повидать женщину, которая способна уживаться с таким скучным типом. Его страсть ко всякого рода подробностям и острое желание докопаться до самой сути любого пустяка выводили ее из себя. Заседания родительского комитета превращались в самую настоящую запротоколированную пытку. Собственно, поэтому она и перестала посещать это сборище активистов. Теперь Варвара увидела жену Василия Карповича — милейшая, ухоженная женщина, очень симпатичная, с глазами, полными живой энергии. Впрочем, Маняща, кажется, говорила, что к лучшему она переменилась совсем недавно. «Да! Этот Василий Карпович ведь уходил из семьи, а теперь, значит, вернулся. Не повезло женщине!»
Пока она так раздумывала, Пашкин отец, не переставая, нес свой авторитетный бред, к которому память посоветовала ей особенно не прислушиваться. Неожиданно он поперхнулся, покосился на отошедшую от них на два шага Катерину, подозрительно прищурил глаза, но потом спохватился:
— Я же чего решил вас потревожить…
— Ну, опять ты не в свои дела, — его жена усмехнулась уже более напряженно. — Попрощайся с Варварой Константиновной…
— Нет, ну мы-то со своим разобрались, а как же Варвара Константиновна будет спокойно спектакль смотреть, когда дома такой огромный открытый вопрос?! — возмутился Василий Карпович.
— А что случилось? — Варвара сделала глубокий вдох, напомнив себе, что «огромный открытый вопрос» Пашкиного отца для нормальных людей обычный пустяк. И все же она напряглась.
— Сегодня застал их остервенело дерущимися в нашем сквере, — не без гордости сообщил он.
— Что?! — в один голос выдохнули Варвара и Катерина.
Василий Карпович вновь с неприязнью покосился на Катерину, скорее всего как на человека, влезающего не в свое дело. Но продолжил:
— Надо было заскочить домой в середине дня. Иду по дорожке и вдруг вижу — дерутся прямо на земле. Мой, ваша и еще один старшеклассник из их лицея. Фамилия Сохов. Я их разнял, этот Сохов сбежал на иномарке. Московский номер «К 786 ОЕ» ни о чем вам не говорит?
— А что с детьми?! — снова в унисон воскликнули Варвара с подругой. Варваре к этому моменту хотелось на куски разорвать болтуна за его пристрастие к подробностям. Ну какое ей дело до номера машины, на которой сбежал Сохов?!
— Да все в порядке, — хохотнул Василий Карпович. — Моему нос расквасили, под глаз синяк посадили и так по мелочи. В принципе, я за него даже рад. Он ведь девушку защищал, значит, растет нормальным парнем. А ваша только одежду испачкала. Мы ее до дома проводили. Они, конечно, молчали, как партизаны на допросе, но потом я Павла расколол. Сохов этот занимается наркотиками. Можете себе представить, наркотики продает!