Клуб серийных убийц
Шрифт:
Бетти наконец смотрит на меня, и мне приходится резко поднять голову, потому что в этот момент я вспоминаю, что практически лежу щекой на столе. Шея у меня побаливает, и я верчу головой, пока она не щелкает.
— Так что, пожалуйста… не надо… Не надо надеяться, что это к чему-то приведет, Дуглас…
— Но, Бетти… — я с трудом останавливаю себя, чтобы не сказать: «Неужели ты не видишь, как тебе повезло?»
— Я лучше пойду. Я еще подумаю о твоем шантажисте…
— Но…
Бетти встает, улыбается своими тонкими губами, но улыбка получается теплой. Я чувствую, что от нее сильно пахнет псиной, и решаю
— Мы еще увидимся, Дуглас…
Бетти встает. Я не провожаю ее глазами, но вижу еще раз, когда она, опустив голову, проходит мимо витрины кафе. Она смотрит на меня, но только из вежливости. Пока я гляжу в окно, официантка забирает наши чашки. Я смотрю на нее и вижу, что она просто волшебно прекрасна — красотой она вполне может сравниться с Ханной.
— Что вы делаете сегодня вечером? Она очень удивленно смотрит на меня.
— У меня в бумажнике лежат триста пятьдесят долларов, и я боюсь, как бы они не прожгли в нем дыру… — я уверенно и многозначительно улыбаюсь.
На это официантка не говорит ничего. Она просто собирает кофейные чашки и уходит. Я поворачиваюсь и кричу ей вслед:
— Послушайте, не нужно стесняться. Нет ничего плохого в том, что вы немая. У меня есть друг, который умеет разговаривать знаками…
Безголовая курица
Прошло уже пять дней с тех пор, как мы виделись с Бетти, и, честно говоря, я надеюсь, что после нашей встречи в кафе она все-таки позвонит мне. Я слоняюсь по дому, иногда смотрю кино про войну с агентом Вэйдом, иногда просто сижу в своей комнате и смотрю, как сырость взбирается по стенам все выше и выше. Раньше я никогда и ни к кому ничего подобного не чувствовал и сейчас очень хочу ее увидеть. Для меня она стала воплощением настоящей женщины. В моей комнате звонит телефон, я бросаюсь туда и хватаю трубку.
—Да?
— Привет, это я.
Мое сердце подпрыгивает.
— Бетти. Я знал, что ты позвонишь.
— Тони в городе, — у нее испуганный голос.
— Что?
— Я провожала подругу в аэропорту — она на месяц уезжала в Европу — и увидела его.
— И что?
— Что он здесь делает?
— А ты у него не спросила?
— Я спряталась.
— Почему?
— Я не знаю… Я так испугалась, когда его увидела. Он приезжает в Чикаго только на собрания клуба. Наверное, я запаниковала.
Я в восторге. Это означает, что мой блестящий план сработал.
— Ты все сделала правильно, Бетти… — я люблю произносить ее имя. — Правда, Бетти. Поверь мне. Ты правильно сделала, что спряталась, Бетти.
— Мне надо было проследить за ним.
— Давай просто быть начеку, Бетти. Это может вообще ничего не значить.
— Боже, как я на это надеюсь, Дуглас.
Я смотрю в зеркало на дверце шкафа и понимаю, что жмурюсь, как кот. Кроме Бетти я знаю только одного скиллера, который живет в Чикаго.
И это Берт.
— Можно мне взять твою машину?
Агент Вэйд перестает печатать и смотрит на меня, как будто я спятил.
— Мне нужно уехать.
— Зачем?
— Просто нужно, и все. Это какая-то проблема?
— И ты хочешь взять мою машину?
— Ну да, а что тут такого?
— Может, она понадобится мне сегодня вечером.
— Ну что ж, тогда ты просто можешь подбросить меня.
— Это мое дело, — огрызается он.
— Я ведь просто спрашиваю.
— А ты не спрашивай, — агент Вэйд бросает на меня угрожающий взгляд, и черт меня побери, если я понимаю, в чем тут дело.
— Я вызову такси…
— Иди к черту — возьми машину.
— Нет, если тебе это неудобно.
— Бери ее. Дуги, ясно? Я займусь чем-нибудь другим. Только не забудь заправиться, когда закончишь.
— Мне казалось, ты собирался держаться рядом со мной?
— Сегодня нет. Если хочешь уехать — уезжай. Я не твой тюремщик.
«Пока нет», — думаю я про себя. В первый раз за все время нашего знакомства агент Вэйд явно хитрит.
— В любом случае сегодня вечером мне есть чем заняться… Это связано с ФБР. Черт, да я работаю побольше президента, — при этих словах он хихикает, и я чувствую, что он не говорит мне всей правды. Он дает мне ключи от своей машины.
— Не поцарапай ее…
Когда я открываю парадную дверь, в нее врывается порыв ветра, разбрасывая повсюду страницы его рапорта.
— Черт!
Он быстро выталкивает меня наружу и захлопывает дверь прямо у меня перед носом.
Некоторое время я стою неподвижно, потом делаю шаг в сторону и заглядываю в окно гостиной. Я вижу, как агент Вэйд, стоя на четвереньках, собирает страницы своего драгоценного отчета и складывает их в надлежащем порядке. Потом вижу, что он встает, почесывает пах и подходит к моему музыкальному центру. Он рассматривает мое небольшое собрание дисков и наконец находит один, который его устраивает. Он ставит диск в проигрыватель. Потом прибавляет громкости, и, даже несмотря на вой ветра, я слышу первые знакомые аккорды «Убийственного рэпа», композиция номер восемь.
Ах, зачем,
Ах, зачем.
Ах, зачем ты так, Кентукки?
Отчего,
Отчего,
Любишь ты такие штуки?
Курьи ноги
Недотроги Картошка-фри—
Глаза протри.
Он придет, ты громко ахнешь.
Ты лимоном весь пропахнешь,
Он прибьет к тебе картонку,
Он убьет тебя, мальчонка!
Ах, зачем.
Ах, зачем.
Ах, зачем ты так, приятель?
Может, ты.
Может, ты,
Может, ты немножко спятил?
Агент Вэйд открывает бутылку «Будвайзера», дает излишкам пены стечь на пол и начинает пить из горлышка, попутно прибавляя звук до максимума. Я чувствую, как содрогается оконная рама, и смотрю, как она раскачивается под музыку. Губы у него шевелятся — он явно помнит слова наизусть.