Клуб "Твайлайт". Часть 1
Шрифт:
Марина не сразу поняла, чем недоволен таджик — потянула от уха прядь, рассмотрела в тусклом свете коридорной лампочки. Ну да, в последнее время она частенько забывала мыть голову оттеночным шампунем, да и морская вода поработала в направлении «а ля-натурель»: сквозь остатки черной краски проглядывала предательская рыжина. Она беззлобно хмыкнула:
— Не буду больше. Только ключ дай.
— Покормишь? Хорошо чтобы.
— Покормлю. Давай солянки сварю из говядины.
— С помидором?
— С солеными помидорами. Как ты любишь. Целую кастрюлю. Тебе с братом на три дня хватит.
— Эх,
— Не будет, — пообещала Марина.
— Почему солянку? — спросил Кардашев по пути к пожарному выходу.
— Анзур с братом целый день на стройке, жёны дома. Оба на еде экономят — все деньги домой отправляют, скучают страшно по домашней пище, русская кухня им нравится… да любая нравится, лишь бы кто-нибудь приготовил.
— Мы вам с Борей добавили хлопот?
— Вы-то при чём?
— Верно. Но с Борисом всегда тяжело… смерть отца его очень…
— Так, стоп, Георгий Терентьевич. Я не с Борисом. Я просто помогла — обычное человеческое сострадание. Я Боре благодарна, он душевный человек и тоже по-своему мне помог. Но у меня своя жизнь, у него своя, подробности мне не нужны, мне их и так хватило за сегодня. И готовить я люблю и умею, так что никто никому ничего не должен. Одним одолжением больше, одним меньше… Я буду рада, если для Бориса все хорошо закончится, но если что-то пойдет… не так, мое дело — сторона. У меня своих проблем столько, что еще одна — это явный перебор.
Они подошли к торцевой двери. Марина говорила тихо: на первом этаже жил в основном рабочий люд, уставший после дневных трудов, спать ему оставалось лишь несколько часов.
— Ясно, — так же тихо произнес Кардашев, внимательно вглядываясь в лицо Марины, словно искал в нем тайные знаки.
Марину это внимание стало всерьез раздражать. Она устала, и физически, и морально. Посторонних снаружи у незаметной снаружи дверцы не было, команда ревнивого мужа этот вариант не просчитала. Дождь все ещё шёл. Южак брал побережье на измор. Завтра на Каталке будут одни сёрферы, это хорошо.
— Вон тропинка. Выйдите как раз к стоянке. Я позвоню вам, как у нас и что.
— Позвоните. Пока все под контролем, но Боре нужно на осмотр и чем раньше, тем лучше, а его клятвенным обещаниям я доверять не склонен. Боря — трепло.
— Это точно, — Марина вымученно улыбнулась. — Удачи вам, Георгий Терентьевич.
— И вам, Марина.
Накачанный лекарствами Боря спал, когда она вернулась в комнату. Марина достала из старого шифоньера в прихожей надувной матрас, прозрачный, веселенькой раскраски, с лупоглазыми рыбками. Спать на нем было неудобно — матрас скрипел и где-то пропускал воздух. Вместо того чтобы заснуть, Марина начала вспоминать. Довспоминалась до студенческих времен, и позволила себе немного углубиться в прошлое, хотя много раз уже обещала себе не давать памяти возвращаться и до сегодняшней ночи обещание держала… почти.
Мергелевск, ЮМУ, октябрь 2006 года
В блоке у Колесовой было уютно. Все в нем говорило о достатке хозяйки: мягкая мебель, диванчик и кресло,
Марина тонко нарезала дорогой сыр и сервелат, достала из упаковки рыбную нарезку, красиво выложила все на полупрозрачное блюдо с цветочным орнаментом, полюбовалась столом, попереставляла тарелки, накрыла полотенцем стеклянный чайничек с паром из носика. Надя говорила, что Вадим пунктуален до тошноты, но мало ли…
Ярник пришел минута в минуту, сел за стол, удивленно хмыкнул при виде угощения, подал Марине папку-скоросшиватель, в которой каждый листок был вложен в отдельный прозрачный файл:
— Джейн Бергер. Основы экономики. Первый курс. Даже если что-то изменилось, то вряд ли многое: преподша — фанатка канона. Как экономист она ноль без палочки, но теорию дает хорошо. В конце папки — примерные вопросы на зачет. Она их вам в конце семестра раздаст, но ты сейчас начинай готовиться. И главное — язык учи.
— А я что говорю, — поддакнула Надя.
Марина, слегка запинаясь, принялась благодарить четверокурсника. Тот коротко кивнул и быстро сложил себе двухэтажный бутерброд. Застольная беседа у него с Мариной и Надей получилась странная: Вадим односложно отвечал на жадные расспросы Колесовой (ту интересовало, где и как Муратовская банда провела халявные три недели), зевал, поворачивался к Марине и замолкал, задумчиво рассматривая первокурсницу сквозь полуприкрытые веки. Надя все больше нервничала и раздражалась, Марина все больше смущалась. Выпив три чашки чая, гость отбыл, поманив за собой в коридор хозяйку блока.
— Слышь, Колесова, где это чудо рыжее обитает?
— Зачем тебе? — Надя приподняла бровь.
— Откуда мне лекции забирать?
— Я отдам, — сказала одногруппница, делая ударение на первом слове.
— А если что-то непонятно будет?
— Я объясню.
— Ты теперь спец в экономике?
Надя зло прищурилась, аккуратно прикрыла дверь в блок и набросилась на одногруппника:
— Ярник, считаешь, я не вижу, что ты задумал?! Забудь вообще! Больше я тебе в эти игры играть не позволю!
Вадим привалился к стенке и скрестил на груди руки:
— Чего так? Раньше ты всегда промоутила своих подружек.
— Ничего подобного! — рявкнула Надя, перепугав проходящих мимо первокурсниц с полотенцами на головах и тазиками выстиранного белья. — Не надо херню молоть! Я за чувства других людей не отвечаю! Я просто человека хорошего хочу защитить! Чтоб не как в тот раз… И на фиг я к тебе за помощью обратилась, а?! — Надя подкатила покрасневшие глаза.
— Да-а-а? — протянул Ярник. — Значит, я ошибся? Ну, бывает… Нет, честное слово, был о тебе худшего мнения. Думал: и чего это Колесова себе в подружки только страшненьких манипуляторш собирает? А теперь понял: ошибся. Стыдно, честное слово.