Клуб заграничных мужей

Жукова-Гладкова Мария

– Подсаживай, – пробурчала я.

Как и в прошлый раз, я довольно легко проникла внутрь. За мной последовал Сашка, потом Верка. Окно мы прикрыли и прислушались. В доме стояла полная тишина. Сова опять ухнула.

– Она заткнется или нет? – прошипела Верка, пообещав свернуть вредной птице шею.

Мы еще постояли в печально известной мне спальне, потом на цыпочках отправились на исследование дома, решив для начала бегло его осмотреть (чтобы не быть застигнутыми врасплох), а потом уже заниматься поисками

дискет.

В спальнях все было тихо и спокойно, как и в каминном зале с кабинетом. Мы специально сунули носы в шкафы-купе, в одном из которых я так удачно пряталась, но никаких скелетов не обнаружили ни в прямом, ни в переносном смыслах. На кухню не заходили. В коридоре Верка быстро нашла тайник, из которого извлекла дискету. Мы с Сашкой восхитились простоте и в то же время хитрости конструкции. Такой тайник в самом деле можно обнаружить только случайно. Подносик выдвигался вперед после нажатия на соответствующую планку. Планка находилась на высоте примерно метра от пола.

– Ну что, приступаем к осмотру? – спросила я, первой начиная водить по стенам спальни, в которой ночевала сама, нажимая на каждую планку.

– Эх, нам бы немецкий приборчик для поиска кладов, – вздохнул сынок, – пристраиваясь рядом со мной и снова вспоминая рекламу Сейшельских островов и сопутствующих товаров для кладоискательства. – Быстренько бы по стенам провели, не теряли бы зря время.

Я заметила, что прибора у нас сейчас все равно нет и в ближайшее время не будет. Верка заявила, что его вполне можно заказать по почте, на дворе не советские времена, а торговля по каталогам и у нас процветает и в некоторых кругах даже стала модной.

– И сколько он сюда будет идти? – прошипела я в ответ. – Быстрее самим в Германию съездить.

– Ну так съезди, – сказала Верка.

– Мама, я никогда не был в Германии, – напомнил Сашок.

– Там нечего делать, – отрезала я, потом вспомнила, что в Германию в свое время за машиной ездил мой второй муж, которому там не понравилось ничего, кроме колбасы, о чем и напомнила Сашке.

Сынок предложил отправить за прибором дядю Костю – и развеется, и колбаски поест, пивом запивая.

– Правильно, надо поощрить Костика, – поддержала сына Верка. – Он ведь показал себя героем. С двух метров выстрелил и попал. Или даже с трех?

– Я не уверена, что он купит то, что надо, – заметила я.

– Ты ему на бумажке напишешь, – ответила Верка. – Как обычно. Пальцем ткнет, ему все дадут. Немцы не обманут. Не тот народ.

– Тогда надо бы еще один каталог заказать. И выбрать лучший прибор или несколько.

– Так закажи. У нас не залежится. Неужели не найдем где использовать?

Сашка предложил посмотреть предложения в Интернете.

– Слушайте, а что мы тогда сейчас здесь мучаемся? – спросила Верка. – Может, подождем прибор все-таки?

– Долго

ждать. К тому времени этот дом и взорвать, и спалить могут. И кто-нибудь не поленится все тут обследовать, – отрезала я, перемещаясь на пару с Сашкой к следующей стене спальни.

– Но на будущее закажем, – добавил сынок.

– Да, на будущее обязательно надо, – в задумчивости произнесла Верка.

«Неужели эта идиотка в самом деле собралась искать тайники Афганца?»

А Верка тем временем заявила, что хочет пить и намерена сходить на кухню. Может, там что-то осталось. Во время приема нас хозяином на кухне, насколько помнила подружка, стояла целая упаковка кока-колы. Сегодня мы на кухню пока не заходили.

– Ленитесь, тетя Вера, – хмыкнул сынок. – Увиливаете, как обычно. Всю черновую работу на нас хотите свалить.

– Заткнись, а? – бросила ему Верка через плечо и удалилась.

Не прошло и минуты, как подружка издала вопль, резко оборвавшийся.

Выхватывая из-за пояса оружие, мы рванули в направлении кухни и застали там Верку с расширенными глазами, закрывающую рот рукой. Свой фонарик она из рук выронила.

На полу лицом вниз лежал прилично одетый мужчина. Из-под его головы натекла темная лужа. В руке он держал непогашенный фонарик.

Мы с Сашкой молча уставились на мужика. Верка привалилась к косяку и стояла, закатывая глазки.

Я повернулась к ней и хорошенько врезала по физиономии.

– Что, впервые труп, что ли, увидела? – прошипела я на нее. – С каких это пор ты такая впечатлительная стала?

– Ну… я тут зашла, а он… с фонариком…

«Неужели он был жив, когда мы подходили к дому? – вдруг мелькнула мысль. – И пытался дать кому-то сигнал? Хотя с такой раной в голове…»

Отвернувшись от Верки, я присела над трупом и дотронулась до него. Нет, уже холодный. Но…

Я подняла с пола Веркин фонарик и направила на мужика одновременно два: подружкин и свой. Свет мы зажигать не решались, чтобы не привлечь ничье внимание. Мало ли кого нелегкая принесет в эти места. Судя по тому, что окоченение еще не наступило, его убили сегодня, пару часов назад. Может, час.

Я подвинулась к голове мертвеца, вернее, тому, что от нее осталось. Часть лица, повернутая ко мне, была фактически снесена. Стреляли в затылок, причем не из маленького дамского пистолета, пуля прошла навылет.

А Сашка уже рылся в карманах убитого. Действия моего сына привели в чувство Верку (на кого водичкой надо побрызгать, кому нашатыря дать понюхать, а Верке деньги показать – или место, где они плохо лежат), и она бросилась ему помогать.

Пока подружка изучала содержимое толстого бумажника, сын прочитал вслух данные с водительского удостоверения и из паспорта, найденных им на теле убитого.