«Клубок» вокруг Сталина
Шрифт:
Наконец, следует отметить, что Киров, в отличие, скажем, от Кагановича или Хрущева, не был сторонником крутых мер по отношению к оппозиционерам. Это отчасти по его настоянию был поначалу избавлен от расстрела Рютин. Или такой случай.
Арестованный в 1935 году начальник Ленинградского управления НКВД Ф.Д. Медведь, в частности, показал:
«В оперативных списках, представленных мной для согласования с обкомом ВКП(б) на ликвидацию бывших представителей троцкистско-зиновьевской оппозиции, ведущих контрреволюционную работу в 1933 году, по агентурным материалам секретно-политического отдела, были Румянцев, Левин и другие, фамилии коих я сейчас точно не
А вот многие оппозиционеры, прежде всего сторонники Зиновьева в Ленинграде, относились к Кирову с неприязнью, а то и ненавистью. Вот что Киров писал жене в январе 1926 года:
«Произошло то, что намечалось несколько раз, то есть меня из Баку берут и переводят в Ленинград, где теперь происходит невероятная склока (имеется в виду борьба с зиновьевцами. — Авт.)…
Во время съезда нас с Серго посылали туда с докладами, обстановка невозможная. Отсюда ты должна понять, как мне трудно ехать. Я делал все к тому, чтобы отделаться, но ничего не помогло. Удержусь я там или нет, — не знаю. Если выгонят, то вернусь в Баку».
«Приехали позавчера в Ленинград, встретили нас здесь весьма и весьма холодно. Положение здесь очень тяжелое».
Несколькими днями позже он уточняет: «Положение здесь отчаянное, такого я не видел никогда».
О том, какой культ личности Зиновьева существовал тогда в Ленинграде, можно судить по приветствию, адресованному ему от ХI губернской Ленинградской конференции РЛКСМ:
«Григорий Евсеевич! XI губконференция РЛКСМ в день своего открытия приветствует Вас как вождя и руководителя Ленинского комсомола и в частности Ленинградской организации РЛКСМ. Примером твердокаменного большевика, надежнейшего ученика Ленина являетесь Вы для нас — молодого большевистского поколения».
Понятно, выспренние слова в адрес высокого начальства были тогда в ходу, почти как обязательная форма обращения. Тем не менее и без того в Ленинградских партийной и комсомольской организациях руководили почти сплошь ставленники и сторонники Зиновьева.
Вот фрагмент письма членов зиновьевской оппозиции Кирову (декабрь 1926 года):
«Тов. Киров, а тебе мы, оппозиционеры, заявляем: перестань барствовать, мы знаем, где ты живешь. И если поедешь в автомобиле, то мы, оппозиционеры, в одно прекрасное время будем ловить таких паразитов, как ты, тов. Киров… и мы вас всех, паразитов, постараемся уничтожить».
Стиль определенно показывает стремление автора (или авторов) запугать Кирова. Обращение «тов.» показывает, что пишут действительно члены партии.
Готовились ли в действительности покушения на Кирова? Об этом судить трудно. Но безусловно врагов его в Ленинграде (да и за его пределами тоже) было немало.
Когда многие исследователи в наше время стараются разгадать тайну убийства Кирова, а вдобавок критикуют или даже вовсе отвергают версии, которые предлагались в то время официальными органами, то при этом почему-то забывается, что вообще при расследовании серьезного преступления принято исходить из принципа: кому это надо, выгодно?
И тут выясняется, что многим людям и организациям была выгодна смерть Кирова. Это обстоятельство чрезвычайно затрудняет поиски тех (или того) конкретных исполнителей, которые спланировали и совершили это преступление.
Вот письмо студента Ленинградского инженерного института путей сообщений С.М. Логинова, отправленное Кирову 2 июля 1933 года:
«Т.
И после я много уловил слов вроде военных складов заводов в ряде наших городов. В общем люди были сильно подозрительны…
К вам обращаюсь потому, что против Вас затеян шантаж. Лично сообщить не могу, ибо не пропустили, в ГПУ также не пустили… Заканчивая, я хочу лишь сказать, что Вы должны быть осторожнее при выездах, а особенно с Балтийского вокзала, если Вы выезжаете с него, ибо они этот вокзал упоминали. Может быть, я ошибаюсь во всем этом, но все-таки, по-моему нет. Ну пока все».
Письмо это не производит впечатления фальсификации или записок сумасшедшего. Как мы позже убедимся, эти таинственные «иностранцы», говорившие по-немецки, вполне могли быть секретными сотрудниками РОВС или германских спецслужб. Вообще, «немецкий след» в деле Кирова прослеживается достаточно отчетливо.
Из предлагающихся версий, выдвинутых исследователями, есть и довольно экзотическая. Работник Комитета партийного контроля Романов, принимавший участие в расследовании убийства Кирова, а затем собиравший любую информацию по этой теме, высказывал убеждение, что это дело рук английской разведки. Он исходит из «стиля» преступления: тщательной продуманности деталей, методике исполнения, подготовке прикрытия.
Какой смысл для спецслужб Великобритании имела эта акция? Они последовательно убирали многообещающих деятелей компартии, мешавших продвижению наверх их агентуры. Романов имел в виду Л.П. Берию, который, по его мнению, был связан с английской контрразведкой еще со времен Гражданской войны.
Если такую версию и нельзя исключить, то она выглядит не слишком правдоподобной. В момент убийства Кирова Берия был далек от вершин власти. А позже, судя по имеющимся сведениям, он едва не угодил в мясорубку «ежовщины», удержавшись буквально на краю бездны. И до этого были признаки того, что он отнюдь не двигался наверх. В 1936 году он в одной из своих речей говорил о критике, которой подверг Сталин руководство компартии Грузии, которое он возглавлял. В том же году была расформирована Закавказская федерация и распущен Заккрайком, которым руководил Берия. Сфера его власти в Закавказье сузилась и была восстановлена только спустя полтора года, после разгрома ЦК компартии Армении осенью 1937 года.
Вообще-то для любых террористов Киров был доступной мишенью. В отличие от остальных членов Политбюро он был очень общительным, тяготился охраной и даже однажды сбежал от нее. К нему можно было подобраться быстро и легко.
Но может быть, оппозиционеры со временем прониклись уважением и доверием к Сергею Мироновичу, который, в отличие от Сталина, был, как порой говорят, либеральней и гуманней? В таком случае стало бы очевидно, что сталинская «чистка партии», проведенная после убийства Кирова, не имела никаких объективных оснований, а была вызвана лишь стремлением генсека избавиться от всех тех, кто мешал или хотя бы мог помешать его единовластию.