«Клубок» вокруг Сталина
Шрифт:
Нет, в ленинградских партийных и комсомольских чистках 1926–1932 годов, проводимых по указанию и под руководством Кирова, пострадали тысячи оппозиционеров. Тогда же стали создаваться в райкомах списки участников троцкистско-зиновьевской оппозиции или подозреваемых в этом. Они составлялись по определенной форме и направлялись в обком партии Кирову. Таким образом, вполне могли быть желающие отомстить ему за эти «чистки».
У Кирова была неплохо налажена слежка за «неблагонадежными». Как признавался один бывший оперуполномоченный Ленинградского
Кстати, упомянутые выше списки имели «Примечания», где сообщались результаты наблюдений за подозреваемыми. Там были такие пометки: «ничем себя не проявляет», «полностью отошел от оппозиции», «в н/в секретарь ячейки», «выбыл в Красную Армию», «ведет себя хорошо» и т. д. Некоторые из тех, кто был занесен в эти списки, проходили по делу «Ленинградского центра».
Таким образом, вряд ли можно сомневаться в том, что Киров во многом, если не во всем, был верным сталинцем, и его смерти могли желать многие оппозиционеры. Но это, конечно же, еще не доказывает их прямого участия в его убийстве.
Мы попытаемся проанализировать некоторые документы, относящиеся к данному делу. Сразу скажем, что мы далеки от надежды разобраться в нем досконально и вынести приговор его организаторам и участникам. Да это и не входит в нашу задачу. Для нашей темы важно, что убийство Кирова так или иначе связано с антисталинизмом. Если исключить личные мотивы убийства (о них мы, конечно же, упомянем), то три других «следа» вполне могли привести и к покушению на Сталина: заговор непримиримых оппозиционеров,
акция, организованная РОВС,
результат действий германских спецслужб.
Но прежде чем рассмотреть наиболее вероятные версии, обратимся к документам, касающимся самого убийства.
Днем 1 декабря 1934 года в кабинете 2-го секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) М.С. Чудова шло совещание, посвященное отмене продовольственных карточек. В январе 1935-го планировалась (и была осуществлена) эта отмена.
В 16 часов 30 минут вдруг в коридоре раздались два выстрела. Выбежавшие увидели двух лежащих человек.
Из показаний охранника Кирова М.В. Борисова:
«Пока я вытащил револьвер из кобуры и взвел курок, я услышал второй выстрел. Выбежав на левый коридор, я увидел двух лежащих у дверей приемной т. Чудова. Лежали они на расстоянии 3/4 метра друг от друга. В стороне от них лежал «наган». В том же коридоре я видел находился монтер обкома Платоч. Тут же выбежали из дверей работники обкома. Их фамилии я не помню».
Тело Кирова перенесли в кабинет Чудова. Прибежали врачи и констатировали смерть, наступившую мгновенно.
Было проведено опознание стрелявшего. Им оказался
Примчавшийся в Смольный начальник Ленинградского управления НКВД Ф.Д. Медведь, друг Кирова, приказал арестовать и доставить на допрос в управление жену Николаева М.П. Драуле — работницу Ленинградского обкома ВКП(б). Как явствует из имеющихся документов, Драуле в здании на Литейном допрашивали уже тогда, когда потерявший сознание муж еще не пришел в себя. О чем допрашивали — неизвестно.
К Смольному стягивались войска НКВД, взявшие его в кольцо.
Из донесения в Москву начальника Ленинградского управления НКВД Ф.Д. Медведя и второго секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) А.И. Угарова:
«…По предварительным данным, тов. Киров шел с квартиры (ул. Красных Зорь) до Троицкого моста. Около Троицкого моста сел в машину, в сопровождении разведки (охраны. — Авт.), прибыл в Смольный. Разведка сопровождала его до третьего этажа. На третьем этаже тов. Кирова до места происшествия сопровождал оперативный комиссар Борисов…
Жена убийцы Николаева по фамилии Драуле Мильда, член ВКП(б) с 1919 года, до 1933 года работала в обкоме ВКП(б).
Арестованный Николаев отправлен в управление НКВД ЛВО. Дано распоряжение об аресте Драуле. Проверка в Смольном производится».
Нетрудно отметить некоторые несовпадения в документах. Как показал Борисов, он не сопровождал Кирова до места происшествия, и даже не находился в том коридоре, где было совершено убийство; он не был, судя по его словам, очевидцем происшествия.
Другое несовпадение, возможно, не столь существенное: Мильду Драуле допрашивали уже тогда, когда еще Николаев находился в обмороке. Добавим, что до сих пор нет сведений (открытых) о том, что показал на допросе монтер Платоч. Известны только отрывки из его показаний.
Еще более важно отметить: Киров в этот день не должен был приезжать в Смольный!
С утра 1 декабря он находился дома, готовясь к докладу во дворце Урицкого. Доклад должен был начаться в 18 часов. Он утром несколько раз звонил в Смольный и просил все необходимые для доклада и текущие материалы отправить к нему домой, что и было выполнено.
Из воспоминаний курьера Ленинградского обкома М.Ф. Федоровой:
«Я в этот день была у Сергея Мироновича четыре раза, возила ему материалы. В этот день он не должен был быть в Смольном, так как готовился к докладу».
Из воспоминаний М.В. Рослякова, одного из немногих ленинградских ответственных партийных работников, уцелевших в последующих репрессиях:
«Наступило 1 декабря. Мы у себя в бюро заканчивали заказанную С.М. Кировым справку; я позвонил в обком к Н.Ф. Свешникову, чтобы узнать, когда сдать для Кирова материал. Николай Федорович сказал, что Сергея Мироновича в Смольном нет и вряд ли будет. «Звони ему на квартиру». На звонок ответил Киров, попросил прислать справку ему домой. И добавил, чтобы я обязательно был у Чудова на комиссии».