Клянусь тебе в неверности

Литовская Даша

А затем тяжелый удар локтем прямо мне в солнечное сплетение. Дышать стало больно, из глаз посыпались искры, и я сама отлетела на мокрый асфальт, лишь отдаленно понимая, что именно произошло.

Когда вновь открыла глаза, Матвеев уже крепко стоял на ногах. А лицо Богдана превратилось в одно кровавое месиво.

Удар. Еще удар. Я перестала их считать. Знала только, что с каждым последующим муж все больше перестает сопротивляться сопернику.

Его стеклянные глаза на миг прояснились, а затем вновь затуманились пеленой. Богдан отступил на шаг. Пошатнулся.

Еще

шаг назад. И он медленно осел по стенке своей же машины прямо под ее колеса.

Что с ним? Я не пыталась подняться с асфальта. А Слава не пытался догнать Богдана следующей атакой.

Мы просто наблюдали как лицо мужчины из багрово - красного превращается в бледное. Он теряет координацию и перестает ориентироваться в пространстве.

– Мама! Папе совсем плохо! – голос Машки появился будто из ниоткуда. Я не заметила, когда она успела вышмыгнуть из подъезда. А может и вовсе меня не послушала и все это время наблюдала за дракой.

Но по крайней мере сейчас дочка неслась к отцу, растирая по щекам горячие детские слезы.

– Пааап. – захлёбываясь рыданиями, протянула она, садясь на колени рядом с Богданом. И я наконец-то нашла в себе силы подняться с асфальта.

На ватных ногах подошла к бывшему мужу и поймала его рассеянный взгляд. Он был в сознании, но на грани того, чтобы совсем отключиться.

– Что-то не так. – тихо сказал, в один миг будто опьянев в сто раз сильнее. Речь нарушилась, а рука, которую он пытался вскинуть, чтобы вытереть кровь с лица, не смогла прикоснуться к цели и в итоге безвольно повисла вдоль тела.

– Я вызову скорую. – судорожно сглотнув, отозвалась, перед тем, как муж потерял сознание. Достала из кармана мобильник, но Слава меня остановил.

– Тут клиника есть за углом. – взволнованно произнес он, вытаскивая из костюма Богдана брелок от машины. Садитесь. Он кивнул на большой внедорожник, и подхватил под руки мужчину, которому еще минуту назад без сожаления наносил удар за ударом. Усадил безвольное тело на заднее сиденье авто, захлопнул за ним дверь и не теряя больше ни единой секунды, сел за руль чужого автомобиля.

Я не успела заметить, как мы уже затормозили возле входа в частную клинику. Санитары, устроившие перекур у бордюра, быстро сработали, заметив, как из внедорожника вытаскивают мужчину без сознания.

Туман в моей голове никак не желал рассеиваться. Я будто на автомате прижимала рыдающую дочку к себе, наблюдала как Богдана перекладывают на каталку и везут в клинику. Шла сзади, отвечая на вопросы врачей.

– Мам, папа что, умирает? – захлебываясь в слезах, произнесла Машка.

Я виновато взглянула в ее заплаканное лицо. Пригладила непослушные белокурые волосы.

– Конечно, нет. Все будет хорошо. – ответила, пока разум уже подкидывал догадки.

Я была в одиннадцатом классе, когда у папы случился первый инсульт. Тогда мы были дома вдвоем. И это мое первое воспоминание, когда я отчаянно впала в панику и не понимала, как следует поступить. Почему-то тогда я не додумалась взять телефон и позвонить

в скорую. Я не знала, что происходит с отцом и почему в один миг он из обычного состояния превратился в человека под сильным алкогольным воздействием. Мне казалось, что он не может контролировать ни свою мимику, ни жесты, ни даже речь. Каким-то чудом, я сообразила постучаться в дверь соседки тети Наташи, и она сразу же позвонила в больницу. Тогда все обошлось, но я до сих пор вспоминаю, как собственный же рассудок меня предал в критической ситуации отказываясь рационально соображать. Днем позже врачи сказали, что, если скорую вызвали бы на десять минут позже – последствия были бы совершенно иными.

Перед нами захлопнулась дверь реанимационной палаты. Строгие доктора сухо сказали, что дальше вход воспрещён, оставляя нас с дочерью возле жестких железных сидений в мрачных коридорах больницы.

– Мирр, - голос мальчишки заставил меня вздрогнуть. Поежиться. Я совсем забыла о том, что он стоит за спиной.

Оглянулась, облизала пересохшие губы. Впилась взглядом в его окровавленное лицо. Зачем-то начала отрицательно мотать головой, будто отказываясь верить в происходящее.

– Прости. – тихо выдавил он. Перевел взгляд на Машку. – И ты, малышка, прости меня и своего папу. Мы не хотели тебя напугать.

Еще миг и из моих глаз хлынут слезы. Я сжала зубы, приводя дыхание в норму. Плакать и еще больше пугать дочь – не лучшая стратегия в такой ситуации.

– Оставь нас одних. – холодно произнесла я, желая лишь одного – чтобы с глаз моей дочери убрались последние признаки безумной драки. – Обработай раны. Мы поговорим позже.

Слава хотел что-то ответить. Наверное, возразить. Но в итоге лишь кинул на меня виноватый взгляд, вложил в ладонь брелок от машины Богдана, и не прощаясь, развернулся спиной. Пошел прочь по длинному больничному коридору, заставляя каждый звук тяжелого шага отдаваться эхом в моей голове.

Это я во всем виновата. Я одна.

Глава 13. На осколках страсти.

– Как ты? – осторожно спрашиваю я, когда Богдан открывает глаза. Он уже приходил в себя, но плохо понимал, где находится и что именно произошло.

Муж морщится, демонстрируя боль. Неповоротливо шевелит рукой, ощупывая лицо и сломанный нос.

– У тебя был инсульт. – произношу как можно спокойнее, хотя внутри все рвется на части.

Мужчина хмурится и смотрит на меня не верящим взглядом.

– Тромб. – я отвожу глаза в сторону. – В твоей голове был тромб. Сосуды закупорились. Врачи сказали, что рано или поздно это все равно бы произошло, и драка просто ускорила развитие событий.

Слышу тяжелый вздох, а затем чувствую аккуратное прикосновение холодной руки к своей ладони. На глаза наворачиваются слезы, от страха, от бессилия, от невозможности повернуть время вспять и предотвратить этот ужас.

– Мирра, милая... – голос Богдана ослаб, поэтому приходится напрягать слух, чтобы разобрать его речь. – Прости.