Клятва француза
Шрифт:
– Ты тоже, – улыбнулся он.
Она шутливо шлепнула его по руке, словно бабочка задела крылом.
– Нет, я серьезно, – с мягким укором сказала Ильза.
– Мама, честное слово, я не голодаю. Это ты считаешь, что я так и остался пухлым младенцем.
– Гм, возможно. А что ты собираешься делать после окончания университета? Застрянешь в душной библиотеке, среди пыльных фолиантов?
– Нет, – улыбнулся он. – Я пока не знаю, чем заняться.
– По-твоему, ученая степень поможет тебе определиться в жизни?
– Не знаю, мама.
– Ох, Макс, не говори
– У тебя тоже, – невольно вырвалось у Максимилиана.
– Да, – кивнула Ильза, не отрывая глаз от сына. – Но у меня нет выбора. Я смирилась со своей участью и горевать об этом не намерена.
– Ты очень похожа на Ангелику.
– Еще бы! Я – ее дочь. Понимаешь, Макс, в жизни всегда есть выбор. Сделай его и достойно проживи свою жизнь. Деньги у тебя есть?
– Мама, – вздохнул он. – Ты и так слишком щедра. Я вполне обеспечен, вовсе не бедный студент.
– Послушай, мне больше не на кого тратить свое состояние. Поэтому живи в свое удовольствие, сынок. Оказывается, жизнь не так уж и длинна.
Макс поморщился: сейчас он ненавидел это присловье.
– Мне не на что жаловаться, мама.
Ильза протянула дрожащую истощенную руку за стаканом воды на прикроватной тумбочке, с трудом сделала глоток через соломинку и вложила стакан в ладонь сына. Обессиленно откинувшись на подушки, Ильза кивнула на одежный шкаф в углу комнаты.
– Где-то там, в глубине, есть коробка из-под туфель. «Шарль Журден». Принеси ее сюда, пожалуйста, – попросила она, возбужденно сверкнув глазами.
Макс недоуменно пожал плечами, подошел к шкафу и отыскал нужную коробку.
– Вот эта? – уточнил он.
– Да, да, – улыбнулась мать.
Он осторожно опустил коробку на атласное покрывало.
– Что там, еще пара миллионов для любимого сына?
Ильза рассмеялась неожиданно звонким, счастливым смехом.
– Нет, мой мальчик, твое состояние в надежном банке, не беспокойся. Только женись с умом, не спеши.
Он с трудом сдержал рвущийся из груди всхлип, притворно закашлялся. К прощанию с матерью Макс готовился уже целый год, зная, что этот день стремительно приближался. Он завидовал тем, чьи родители погибли в катастрофе, ведь гораздо легче прощаться с хладным трупом, чем с улыбкой смотреть в глаза наступающей смерти.
Макс вздохнул и призвал на помощь несгибаемую стойкость, о которой ему всегда говорила бабушка.
– Перед смертью мать должна увидеть любимое лицо сына, – настаивала Ангелика. – Пойди, обними ее на прощание, улыбнись. И не плачь, Ильза не любит слез.
Макс поглядел на мать и лукаво улыбнулся.
– Кстати, о женитьбе. Я все собирался тебе сказать, что моя новая подружка – негритянка. – Он увидел ошеломленное лицо матери и рассмеялся. – Мам, я пошутил.
– Но ты же с кем-то встречаешься?
– Да, – кивнул он и солгал: – Ничего серьезного, мимолетное увлечение.
На самом деле он очень любил Клер… а потом выяснилось, что она ему изменила.
– Прости, я не нарочно, – рыдала Клер, когда Максу стало об этом известно. – Я даже не знаю, почему я согласилась
Еще совсем недавно Макс представлял себе, как сделает Клер предложение, как они будут жить в Швейцарии, отдыхать в Провансе, приезжать в Париж… Измена любимой девушки глубоко ранила душу, истерзанную ожиданием смерти матери. Впрочем, сейчас он осознал, что они с Клер совсем не подходили друг другу: девушка любила веселые компании и бурные вечеринки, а Макс предпочитал тихие уголки и неторопливые беседы. Он всегда был склонен к созерцанию и глубоким размышлениям. Вдобавок, Клер отговаривала его от поисков отца.
– Какая разница, кто он? – со смехом утверждала она. – Даже если ты все о нем выяснишь, это ничего не изменит.
Теперь Макс понимал, что Клер была неправа. Он знал и любил мать, она всегда была надежной опорой, без нее он чувствовал себя неприкаянным. Любые сведения об отце – кто он, каким он был – поддержат и помогут Максимилиану укрепиться в неведомом бурном океане жизни. «Не покидай меня, – с мольбой подумал он, глядя на изможденное лицо матери. – Я не могу жить без тебя…»
– Ах, значит, о свадьбе речи нет? – спросила мать, прерывая мрачное раздумье сына.
– Нет-нет, – запротестовал он. – Мне еще рано.
– Макс, тебе двадцать четыре года. Ты жених завидный, особенно в Швейцарии.
Действительно, желающих породниться с Фогелями было много. Каждое лето Макса знакомили с чередой хорошеньких девушек, матриархи состоятельных семейств регулярно навещали Ильзу и интересовались ее сыном.
– Знаешь, мам, вот назло всем я женюсь на какой-нибудь селянке-австралийке, – рассмеялся он.
– Если честно, будет лучше, если ты женишься на чужестранке. Держись подальше от всех этих светских девиц из Вены и Женевы.
– А ты почему замуж не вышла? Нет, не за моего отца. Были же у тебя поклонники?
– Да, но они меня не интересовали. Кстати, хорошо, что ты упомянул об отце, – вздохнула она и сняла крышку с коробки из-под обуви.
Макс вздрогнул от неожиданности: мать никогда не упоминала о таинственном отце.
– Ты всегда говорила, что даже имя его забыла! Что ничего о нем не знаешь!
Ильза с любовью посмотрела на сына.
– А еще я говорила, что ты появился на свет по случайности – пусть по счастливой, но случайности. На самом деле, ты – мой чудесный подарок. Ты помог мне не сойти с ума… – произнесла она, и глаза ее затуманили воспоминания.
– А как же безумие войны, безудержный порыв головокружительной страсти, мимолетное увлечение? – настаивал Макс.
– Ты залечил мои душевные раны, – вздохнула она.
– Что все это значит?
– В этой коробке хранятся письма от человека, который…
– От моего отца?! – ошеломленно воскликнул Макс.
Ильза кивнула, отведя глаза и неуверенно перебирая содержимое коробки.
– Но ты… – начал он и запнулся, не зная, что сказать дальше.
– Прости, сын. Я солгала тебе, а теперь прошу прощения. У меня были веские причины…