Клятва Гарпократа
Шрифт:
Был человек по имени Ногамин. Он тоже удачно поохотился, хотя это был лишь небольшой валлаби. Он оглянулся вокруг, увидел поднимавшийся над деревьями дымок и решил посмотреть, что там.
Виррейтман огляделась вокруг и заметила, что к ее лагерю подходит мужчина. Тогда она положила бумеранг и копье рядом с собой, легла в пыль лицом вниз, скрестив перед собой руки, и стала ждать, когда мужчина подойдет к ней.
Ногамин подошел.
— Эй, что случилось? — спросил он.
— О, мне что-то нехорошо, —
— Отчего это? Почему ты не встаешь? Встань и вытащи из печи своего кенгуру.
— Нет, о мудрец. Мне не до того. Ты сам вытащи кенгуру и забери его.
— Хорошо. Но, может быть, ты встанешь?
— Нет. Я не могу этого сделать при тебе.
Ногамин вытащил кенгуру из земляной печи, подобрал тушу и покинул лагерь.
— Прощай, — крикнул он девушке.
Когда Ногамин ушел, девушка быстро вскочила. Она взяла свой бумеранг и копье и убежала.
Ногамин шел и все думал о Виррейтман. Он думал о том, в какой позе она лежала и как она прятала свои глаза, когда говорила с ним.
— Может быть, она еще девочка, и оттого к ней не приходят мужчины, — подумал Ногамин и остановился, — Я вернусь и разыщу ее.
Он положил на землю валлаби и кенгуру и отправился обратно. Лагерь оказался пуст, только на месте, где лежала Виррейтман, был виден в пыли отпечаток ее тела — колен, бедер и скрещенных рук, но особенно глубоки были две ямки, оставшиеся от ее грудей.
Потом Ногамин нашел следы девушки, идущие из лагеря. Он кинулся по ее следам, останавливаясь, лишь чтобы еще раз разглядеть их, и вновь срываясь с места. Все это время он громко звал ее.
Тем временем девушка залезла на дерево Боаб. Ногамин вскоре подбежал к нему. Он присмотрелся и увидел девушку, сидящую на раскачивающихся ветвях. Это было очень большое дерево с раздутым, как бурдюк, и совершенно гладким стволом — водные девушки любили его из-за того, что в нем тоже было много воды, а выше полости с водой была полость со сладким и густым нектаром. Ветви у таких деревьев торчат только на вершине.
Оттого Ногамин и не знал, как залезть по этому стволу. Он тяжело дышал. Затем он ласково обратился к девушке:
— О, послушай! Слезай ко мне. Разве мы с тобой не добрые друзья?
Девушка с дерева посмеивалась над Ногамином:
— Ну, нет, — сказала она. — Это мое дерево. Я люблю сидеть здесь. А ты, — дразнила она его, — попробуй подняться ко мне.
Ногамин попытался сделать по ее словам, но девушка в ветвях запела дереву магическую песню, и оно начало расти. Оно становилось все выше и выше, все толще и толще, все громаднее и громаднее. А девушка дразнила Ногамина: она показывала ему себя, сводя его с ума, крутилась на ветках, усаживалась на них то так, то этак, наклонялась вниз, протягивая к нему руки.
Ногамин так и не сумел
— О, ты сидишь так высоко! Приди! Приди! Ты должна опуститься ко мне!
Ногамин был без ума от девушки.
Тем временем стало темнеть. Ногамин заснул. Когда он проснулся, он начал плакать и звать девушку, которая продолжала сидеть на ветках дерева. Он то засыпал, то просыпался и плакал у подножия дерева. Наконец, когда Ногамин спал, девушка соскользнула с дерева и кинулась прочь.
Весело смеясь, девушка побежала обратно к своей реке Киммул. Там на песке, в тени деревьев, за которыми блестела река, лежали все ее сестры — Муринбунго, водяные лубры.
Ногамин проснулся. Было еще не совсем темно. Он взглянул вверх и увидел звезды, мерцающие сквозь ветви дерева баоб, на которых никого не было. Ногамин пошел по следам девушки. Он шел так быстро, насколько это было возможно, чтобы не потерять при этом следы. Все девушки, лежащие на берегу реки, услышали приближение Ногамина.
— А, — закричали девушки, — Это, должно быть, тот человек, что гонится за нашей сестрой.
Ногамин подбежал к реке. Он увидел девушек, лежащих на речном песке. Когда девушки заметили его, они вскочили, рассыпались по всему берегу и стали прыгать в воду. Ногамин кинулся к берегу, чтобы прыгнуть за ними, но тут он увидел их отца Кунмаингура, Змея-Радугу, поднимавшегося из воды. Ногамин остановился и замер в глубоком иле у самого берега.
И тут что-то странное нашло на него. Он крикнул странным голосом:
— Кеир, кеир, нгеир!
И превратился в птицу-лотос, якану, которая в поисках пищи бегает по широким листьям лилий, лежащим на воде. Листья ведь оставались, хотя цветов не было. Это Змей сжалился над ним — самого желания не исполнил, но путь к нему начертил.
Но дело на том не закончилось.
Якана — птица некрасивая: длинные ноги с перепонками, чтобы ходить по тине, а крылья маленькие, тело сверху темное, и грудь тоже, лишь на животе белое пятно. В воде этой птице хорошо, а летает на близкие расстояния она неважно: ноги перевешивают.
Вот попробовал якана-Ногамин взлететь на дерево. А девушка Виррейтман и в самом деле любила свой баоб не меньше, чем реку, и часто туда забиралась при помощи своего колдовства. Там ее никто не трогал.
А было время, когда ветры со всех сторон земли справляют свой праздник. Налетел на юношу свирепый Гигер-Гигер, что вышел на волю и торопился к своему желанному Ярраге, закрутил, сбил наземь и ободрал все перья.
Упал Ногамин в воду и стал тонуть.
Тут подплыли к нему два белых лебедя Байамул — имя их было сходно с моим. И говорят: