Клятва ненависти
Шрифт:
Всего одна ночь.
С моей сестрой.
Но все это закончилось трагедией.
Когда Грейслин получила приглашение, она просто отказалась. Она больше не интересовалась вечеринками и пьянством. У нее были более важные проблемы, о которых нужно было беспокоиться. Саймон и ее ребенок — и их план побега. Я была той, кто убедил ее пойти на вечеринку, думая, что было бы неплохо отвлечь ее от мыслей, чтобы меньше нервничать.
Если бы только мы этого не сделали...
Я хотела защитить свое импульсивное решение, но, в конце концов, это не изменит
Я вытерла слезы, провела пальцами по неровным линиям шрамов. Я никогда не думала, что наступит этот день, когда я буду стоять перед Киллианом без чадры.
Где моя ложь была раскрыта, и я была обнажена перед ним — мои шрамы были видны, и мои секреты больше не скрывались.
Если бы он вскрыл мне грудь и вырвал сердце, наверное, было бы меньше боли.
— Скажи что-нибудь, — попросила я его, когда тишина стала невыносимой. Мои пальцы сжались в простыне, где я сидела на краю кровати. — Пожалуйста.
Киллиан работал челюстью, сжимая и разжимая кулаки, но не ответил на мою мольбу.
— Скажи мне, что ты меня ненавидишь, — воскликнула я. — Кричи на меня. Скажи что-нибудь, пожалуйста!
— Зачем? — спросил он спокойным голосом. Меня это удивило, но я научилась бояться спокойствия Киллиана, а не его ярости. В его спокойствии было что-то безмятежное — тихое и умиротворенное, как глаз урагана перед тем, как он заставит тебя рухнуть под тяжестью принесенных им разрушений.
Его спокойствию нельзя доверять.
Это было обманчиво.
Как я.
— Почему ты не сказала мне правду после аварии?
— У меня не было возможности разорвать этот брак, — объяснила я. — Я не могла пойти против отца и знала, насколько важен этот союз для наших семей. Но я подумала, что как только мы поженимся, будет легче заставить тебя ненавидеть меня больше, чем ты уже делал, и в конце концов наши пути разойдутся — таким образом, ты сможешь двигаться дальше. Я хотела убедиться, что ты сможешь двигаться дальше. Чтобы снова найти любовь. С другой женщиной, которая заслужила тебя больше. Ни лжи, ни обмана, ни секретов.
Боль в груди усилилась, и я чуть не задохнулась от горького вкуса слов на языке. Было больно признаваться в этой правде вслух. Сказать Киллиану, что я хочу, чтобы он ушел с другой женщиной…
Ведь моя любовь была катастрофой.
Не имело значения, что меня убивала сама мысль о том, что мой муж с другой женщиной. Прикасается к ней. Спит с ней. Любит ее.
Это было так несправедливо, но наша история любви была именно такой.
Что-то трагическое.
Незавершенная история с пропущенными страницами и сомнительным концом.
— Это должен был быть мой выбор. Не твой, — прошипел Киллиан. Он быстрым движением вскочил на ноги и выпрямился во весь рост, внушительный и угрожающий. В его темных глазах был смертоносный блеск, который меня обеспокоил. — Ты лишила меня этого выбора. Ты не можешь выбирать, когда и как мне двигаться дальше, Джулианна. Ты должна была сказать мне правду, и я бы решил, хочу ли я тебя по-прежнему
— Потому что я не хотела, чтобы ты выбрал меня, — проревела я, спрыгивая с кровати. Я стояла на нетвердых ногах, практически шатаясь. Моя левая нога дернулась, мышца судорожно сжалась от икры до колена. — Разве ты не понимаешь, Киллиан? Я не хотела счастливой жизни с тобой. Не после того, что случилось. Только не после моей сестры… Я не могла.
Киллиан издал горький смех, наполненный ядом и печалью. Я вытерла слезы.
— Женитьба на тебе должна была стать моим покаянием.
Его тело напряглось, мышцы плеч напряглись.
— Вот тут ты ошиблась. Я не твое искупление; Я никогда не был им. — Он покачал головой, его челюсть сжалась, а темные глаза полны ярости. — Это всегда было связано с ненавистью к себе. Я был прав, у тебя есть склонность к боли. Тебе нужно было как-то облегчить свою вину. И ты решила, что лучший способ причинить себе боль, уничтожить себя - это выйти замуж за человека, которого ты любила, но чтобы он тебя ненавидел. Саморазрушение.
— Ты не поймешь, — выдавила я, мои руки дрожали так сильно, что я не знала, как остановить дрожь. Внутри моего тела нарастало настойчивое покалывание. Оно скользнуло по моим рукам, вонзилось в грудь, а затем опустилось к ногам. Мои пальцы на ногах начали неметь.
— Если ты хочешь сочувствия, то от меня ты его не получишь, — сказал Киллиан категорически, лишенный каких-либо человеческих эмоций.
— Сочувствие — это последнее, чего я хочу от тебя, — воскликнула я. Мое сердце колотилось в груди, и мое тело чувствовало себя не в своей тарелке, странным и отстраненным. Мои эмоции были в смятении, но мой мозг, казалось, не воспринимал их.
Предупреждающие знаки были четкими, но я слишком медленно распознавала их. Слишком потерянная в этот момент, в безумии в глазах Киллиана и нескрываемой печали в его голосе.
Он двинулся ко мне, его шаги были медленными и размеренными, как будто он пытался сохранить контроль.
— Ирония в том, что ты назвала меня яростным; ты много говорила о том, что я не могу справиться со своими проблемами, и поэтому я вымещаю их на тебе. Ты, блядь, проповедовала о том, какой я проблемный. Что я сам являюсь причиной своего несчастья. И все же, мы так похожи. Черт возьми. Ты саморазрушаешься и увлекаешь за собой всех остальных, — прорычал Киллиан. — Ты не лучше, Джулианна! Какая ирония, правда?
Все мое тело вздрогнуло от жестокости его слов, их враждебности. Мне хотелось закричать, что все это неправда… что я не занимаюсь самоуничтожением. Что он ошибался.
Но это будет просто еще одна ложь.
Киллиан читал меня как открытую книгу и выхватывал всю мою неуверенность, все мои мысли и неприятные эмоции. Он разорвал мои страницы и заставил меня полностью обнажиться, прежде чем сунуть мои собственные слова обратно мне в лицо.
Он увидел меня.
Как и три года назад.