Клятва похоти и ярости
Шрифт:
Когда я открыл тумбочку, моего пистолета там не было. Она знала, как обращаться с оружием…
Все это время она работала с Серхио. Играла сломленную, драчливую маленькую девочку, у которой умерла сестра…
— Передай Адаму, что я хочу, чтобы она была цела и невредима и вернулась ко мне. — Потому что именно я причиню ей боль. Может быть, на этот раз я действительно привязал бы ее к своей кровати, как домашнее животное.
Я был зол сверх всякой меры, но, что еще хуже, мне было больно, а такие мужчины, как я, не страдают. Предполагалось, что такие мужчины, как я, неуязвимы, и, возможно, в этом
Глава 22
Эмилия
Я лежала в темноте, слушая ровное дыхание Джио, мелодию, которую я бы слушала вечно, если бы могла. Я всегда знала, что рано или поздно ему придется прервать наше странное пребывание в подвешенном состоянии. Я никогда не хотела его отвлекать или чтобы из-за этого кто-нибудь пострадал. Он хотел жениться, и, честно говоря, я хотела уступить, быть с ним, потому что Джованни Гуэрра был мужчиной, которого я могла полюбить. Но это было именно то, чего хотели от меня мой отец и дядя Серхио. Отдаться им было равносильно признанию того, что они сделали со мной, с Кьярой. Это сделало бы меня соучастницей всего, что они с ней сделали: их брака, жестокого обращения, ее смерти. Я просто не могла.
И он не мог продолжать играть со мной, пока ему нужно было управлять империей и вести войну. У нас была единственная ночь, и я знала, что он хотел отослать меня в какую-нибудь квартиру, но он не мог просто охранять меня вечно. Я не хотела, чтобы он этого делал. Я хотела быть свободной. От него, от семьи, от этой боли и горя, которые нависли надо мной, как темное облако, омрачая все вокруг. Но я никогда не избавлюсь от Компании и от жестокой несправедливости смерти Кьяры. Пока живы Маттео и Серхио — нет.
Единственный способ для меня по-настоящему обрести покой — это когда они оба умрут. Убил бы Джио Серхио и Маттео ради меня, если бы я попросила его об этом? Может быть. Или, может быть, мне не нужно было, чтобы он… Серхио был в Нью-Йорке. И он был бы в том же отеле, в котором всегда останавливался, в том же номере люкс… Эта мысль терзала мой разум, взывая ко мне, требуя, чтобы я ответила высшей силе, чему-то большему, чем я сама. Никто не мог быть к нему ближе, чем я. Они думали, что я была девушкой, которую они сломали, но я была оружием, которое они выковали.
Вот так я и оказалась перед отелем «Форсайт», ощущая тяжесть пистолета Джио, упирающегося мне в спину, когда я смотрела на сверкающий фасад.
Сбежать оказалось проще, чем я думала. Ключ-карта от входной двери, как всегда, лежала в кармане его пиджака, а пистолет — в тумбочке. Это было легко, на самом деле, настолько, что я могла бы сделать это в любую из ночей, когда спала в его постели и имела доступ в его комнату. Но я этого не сделала, потому что не была уверена, что действительно хочу сбежать от него. Потому что с ним я чувствовала себя в большей безопасности, чем здесь, в огромном мире.
Я была так рада, что в зале не оказалось никого из его людей, потому что не хотела никому причинять боль. Пока не пришлось бы. Мне было жаль стрелять в Филиппа, но, учитывая то, что я собиралась сделать, я не могла позволить себе проявлять
Отогнав эти мысли, я вошла в вестибюль отеля, любуясь мраморными полами и сверкающими люстрами. Пожилой мужчина, в котором я узнала одного из капо моего отца, подошел ко мне, когда заметил меня.
Его брови были нахмурены.
— Эмилия Донато. Тебя не должно здесь быть.
— Мне нужно увидеть дядю.
— Он не…
— Отведи меня к нему, или я обязательно сообщу ему, что он упустил ценную информацию из-за тебя, Джулиус. — Это была чушь. Мне нечего было сказать Серхио.
Брови Джулиуса поползли вверх, как будто он был удивлен, что я знаю, кто он такой, или, возможно, он просто не ожидал, что я буду так с ним разговаривать. Он даже не обыскал меня, прежде чем проводить к лифту. В конце концов, я была всего лишь женщиной. Слабой. Подчиненной.
Когда двери на верхнем этаже открылись, меня провели в апартаменты моего дяди. С каждым тихим шагом по толстому ковру мое сердцебиение угрожало оборваться. Это было оно. Месть за сестру никогда не казалась мне возможной, но в тот момент, когда я выбрала этот путь, это стало моей единственной целью. Я никогда раньше не думала, что смогу заставить себя убить собственного дядю, но время, проведенное с Джио и Томми, показало мне, что семья — это не кровная связь. Это были верность и любовь. У меня не было ни любви, ни преданности к Серхио.
Если бы я преуспела, то убийство босса чикагской банды имело бы последствия. Я надеялась только на то, что кольцо на моем пальце поможет мне выиграть немного времени. В Компании не было ни одного человека, которого бы не пугало имя Джованни Гуэрры, и я была уверена, что никто из них не хотел быть тем, кто убьет свою невесту. Они не должны были знать, что все это было фальшивкой.
У дверей номера моего дяди стояли двое мужчин, и оба проигнорировали меня, когда Джулиус постучал в дверь. Я затаила дыхание, чувствуя, как пульс стучит в моих барабанных перепонках, пока я ждала. Я не могла просто застрелить его, если хотела выжить, и, хотя понимала, что шансы в любом случае невелики, я не была склонна к самоубийству. Мне нужно было оказаться внутри, подальше от его людей и их оружия.
Когда дверь, наконец, открылась, я замерла, смесь ужаса и разочарования пронзила мою грудь. Это был не Серхио. В дверях стоял мой отец, его лицо было хмурым, когда он увидел меня.
— Эмилия? — Затем его глаза расширились. — Что ты здесь делаешь? — Его взгляд переместился мне за спину, прежде чем он схватил меня за руку и втащил внутрь, захлопнув за нами дверь.
На мгновение я подумала, что он, возможно, беспокоится о том, что мой дядя найдет меня здесь или Джио.
— Дядя Серхио здесь?
Он нахмурился.
— Нет. Зачем ты хочешь его видеть? — Когда я не ответила, он крепче сжал мою руку. — Ты сбежала?
— Да. — Вроде того.
Он покачал головой, и на его стареющем лице появилась морщинка.
— Ты должна вернуться.
Я попыталась подавить острую боль в груди, сокрушительное разочарование, которое, как я знала, должно было меня ожидать всякий раз, когда отец беспокоился.
— Ты даже не собираешься спросить меня, почему я сбежала?
Он расхаживал передо мной, проводя рукой по своим седеющим волосам.