Клятва трикстера
Шрифт:
Но вообще странно, что до сих пор так тихо. Хотя прошло уже минут семь. Кот наверняка успел поднять тревогу. Почему никто не барабанит в двери кабинета? Не требует сдаться?
Начинаю уже скучать без таких милых подробностей…
– Тащим дальше, – сказал Седой и кивнул в конец коридора, – там должен быть выход на крышу…
И мы снова взяли за руки и ноги злосчастного хозяина апартаментов. Капли его крови, словно дорожная разметка, указывали наш путь на янтарно-медовом паркете. «Линия
Вслух буркнул:
– Проще отрезать руку.
Карен изумленно на меня уставился. И я пояснил:
– Вдруг там впереди будут еще сенсорные замки?
Он ничего не ответил.
Мы подтащили тело к запертой двери. И приложили ладонь покойника к серому квадрату рядом на стене.
Ничего не произошло.
Карен матернулся, протер сенсорную панель рукавом и собрался повторить попытку. Но в эту секунду что-то грохнуло – с такой силой, что казалось, дом пошатнулся. А из вентиляционного отверстия у потолка выползло облачко пыли.
Лампы слабо мигнули и потухли. Коридор погрузился во тьму.
– Это в кабинете, – озвучил я то, что и так было ясно. – Наверное, взорвали входные двери…
Карен мрачно засопел. По-моему, он и в темноте упорно пытался приложить ладонь мертвеца к злосчастному квадрату.
– Кина не будет, – вздохнул я. – Электричество кончилось…
Седой ответил длинной хриплой тирадой – если исключить из нее матерные слова, осталось бы всего несколько междометий.
По-моему, он заметно упал духом.
Но я сдаваться не собирался. Ведь я дал Ромке слово. Слово трикстера. И такая мелочь не могла меня остановить.
Глава 4
Пока Карен безуспешно пытался совладать с сенсорным замком, я, опираясь во тьме на стену, вернулся по коридору и нащупал валявшийся на полу рюкзак.
Потом, так же вдоль стены, доковылял к двери ванной.
Распахнул и вошел.
Разумеется, внутри ничуть не светлее, чем в коридоре. Но главное я успел запомнить.
Пересек ванную и нащупал рычаг на стене – под имевшимся почти у самого потолка крохотным оконцем. Дернул рукоятку вбок, и ванная озарилась сумрачным светом – броневые жалюзи приподнялись на пол-ладони.
Хорошо! Старая добрая механика работала без всякого электричества.
Я повернул рычаг до упора, и стальное забрало на крохотном оконце полностью ушло вверх.
За стеклом проглянул кусочек укрытого пеленой неба.
Я обернулся. В неяркой полосе дневного света обнаружился табурет из резного дерева – почти антикварный, но на вид вполне крепкий. Я поставил его к стене, вскарабкался и повернул ручку на окне. Распахнул его – в лицо повеяло свежим, напоенным
Я надел кепку козырьком назад, схватился за край оконца, подтянулся, опираясь левой ногой на умывальник. И начал протискиваться наружу.
Вряд ли архитекторы предусматривали для этого крохотного проема такое назначение. Но я сумел блеснуть оригинальностью – правда, не сразу. Пришлось скинуть куртку и повторить попытку.
Сначала одно плечо, потом – второе.
Плохо зажившее ребро отзывается болью, но мне под силу ее перебороть, погасить, как тлеющее внутри пламя…
Готово!
Я высунулся наружу почти по пояс. И полюбовался восхитительным видом с пятого этажа здания.
Самое приятное в открывшемся пейзаже – плотный туман. Пока мы ждали разговора с Цебелем и тесно общались с Котом, дождливая дымка сгустилась почти до молочной вязкости.
Наверное, меня могли бы рассмотреть со двора, но для этого надо специально маячить под окном и таращиться вверх через туман. А во дворе пусто, никому неохота торчать под мелким дождем. И удачно, что окно выходит на сторону, удаленную от проходной и гаражей.
Я повернул голову.
Хм-м… Вон с того башенного крана мое окно как на ладони. Но в кабинке сейчас пусто. Будем надеяться, что у крановщика не скоро кончится перерыв. Прочие строительные детали однозначно работают в нашу пользу.
Самое время ими воспользоваться!
Я осторожно постучал носком кроссовки по стене – не хотел тратить время, спускаясь назад в ванную. Карен понял – думаю, он уже закончил бестолковую возню с сенсорной панелью. Я различил снизу его настороженный вопрос:
– Ну, что там?
– Облачность и умеренные осадки. Веревку давай, – ответил я вполголоса. Не орать же на весь двор.
Но Карен меня услышал. Снизу долетела какая-то возня – вероятно, он впотьмах расстегивал рюкзак. Спустя пару секунд в щель между оконным проемом и моим телом просунулась свернутая веревка с привязанным на конце крюком.
– Ага, – шепнул я, хватая веревку. Там, у моста, она нам не пригодилась, а сейчас – в самый раз. Я прикинул расстояние от окна до ржавой и хлипкой, но все-таки ведущей на крышу пожарной лестницы.
«Метров шесть. Должно хватить!»
Ниже четвертого этажа от лестницы остались только несколько штырей, торчащих из кирпичной кладки.
«Уже сняли… или сама обвалилась?»
Сейчас узнаем…
Я выгнулся, изворачиваясь в неудобном проеме, аккуратно размотал веревку. И вдруг торопливо спохватился:
– А конец-то ты закрепил?
– Считаешь меня идиотом? – долетел снизу сердитый голос Карена, – Конечно, привязал к полотенцесушителю.
Да, помню – никелированная, изогнутая змейкой труба…