Клятва верности Книга 2

Окишева Вера Павловна

— Вот и молодец, — покивала тетя Дуся. — Я считаю, что у каждого должны быть свои убеждения. Лично я убеждена, что нужно выпить! — очередной раз отсалютовав бабуле, она выпила остатки напитка, а Фима опять улыбнулась. Всё же веселые они дамочки, что баба Мара, что тётя Дуся. Девушка хотела бы не растерять задор к такому преклонному возрасту.

Бабуля тоже сделала глоток, и потянулась к лимону, чтобы сдобрить им губы, прикрывая от кислоты глаза.

— И вообще, как сказал один умный в древности: «Разлука научит

тебя любить по-настоящему».

Фима фыркнула. Ей уж точно ничему учиться не нужно было. Она прекрасно понимала, что такое любить и любила. И в ответ она могла бы возразить, что расстояние убивает чувства, и это всем известная мудрость, но бабуля продолжила философствовать, даже не глядя на экран комфона, а исключительно на свою приятельницу, которая на несколько секунд пропала из объектива. Зато послышался характерный звук льющейся воды. — Но это, конечно же, не к нам относится, это он для мужчин говорил. И вообще, ни один мужчина не сможет никогда понять женщину.

— Ну да, я саму себя не всегда понимаю, — вновь появилась тётя Дуся, ставя фарфоровые чашечки на блюдца, ворча себе под нос, — а тут мужчина. Эх, бедненькие, тяжело им с нами.

Подруга бабули взглянула на Фиму, которая кивнула, молча соглашаясь с её изречением.

— А нам с ними? — обиженно переспросила баба Мара, а Фима ещё горестнее вздохнула. Мужчины и женщины, словно на разных планетах родились, настольно разные, что даже раса не важна, всё равно сложно понимать, что творится в голове противоположного пола.

— Ладно, я спать. А вы много не пейте.

— А мы не пьём, — встрепенулась тётя Дуся. — Мы думаем.

Фима улыбнулась.

— Ладно, моя хорошая, давай не скучай. И главное, держись. Будь сильной. И развейся на коронации.

— Стоп-стоп! — выпалила Фима, когда бабуля чуть не выключила связь. — Какая коронация?

— Фимочка, деточка, ты чего совсем из жизни выпала из-за этого красивого, но глупого Хама? Коронация завтра у вас там в империи. Император объявит о своем приемнике и передаст ему власть.

Бабуля покачала головой, а Фима покраснела. И правда, что-то совсем не о том думала она и не замечала ничего вокруг. Ведь принцы водили её по дворцу, а он был слишком торжественный, словно праздник намечался.

— Идиотка, — тихо шепнула она в темноту комнаты и решила, что спать ложиться рано. Нужно было почитать новости, чем она и занялась, воспользовавшись для поиска тилингом. Его возможности были более обширны, чем земного девайса и вскоре девушка уже читала местные новостные сайты, найдя подробности как истории, так и план проведения торжеств по случаю коронации, которые были назначены через день, а не завтра, как заверяла бабуля. Имя претендента пока держалось в тайне по старинным традициям, но многие догадывались, что младший принц дома Алой Зари займёт трон. Уснула Фима только под утро, а разбудили её Александр и Пирс. Именно

тогда, когда девушка хотела побыть одна в библиотеке.

— Сегодня прибудет президент, — тихо шепнул Саша, устраиваясь напротив неё.

— Да и республиканцы тоже прибудут.

— Майор сказал приглядывать за тобой.

— Чтобы не сбежала? — удивилась Фима, хотя радость от новости, что прибудут атландийцы, на миг вспыхнула в груди.

— Наверное, тебе лучше знать, — усмехнулся Пирс. — Чего читаешь? — полюбопытствовал он и тут же скис, когда увидел лаудунские иероглифы.

— Этикет, — невозмутимо отозвалась Фима, весело подмигивая расстроенному лейтенанту. — Пытаюсь понять, что принято дарить на коронацию.

— Ты вообще ничего не должна дарить, — отозвался Саша. — У имперцев любые дары от женщины воспринимаются как предложение.

— Я знаю, — тяжело вздохнула Серафима.

В империи царил очень страшный патриархат и женщины обязаны были поклоняться мужчинам. Но иерархическая структура делала поблажки некоторых дамам высокого положения, и те имели право командовать мужчинами из низов.

— Порядки у них конечно зверские. Я тут на одну взглянул, так меня чуть не растерзали её родственники.

Фима покачала головой, не представляя, как же выживают лаудунки в таких варварских условиях. А ведь имперцы старшая раса. С них надо брать пример. Вот только примеры бывают разные. Если за атландийцами хочется повторять, то за имперцами нет. Они как живой пример закосневшего развития социальной структуры общества.

Закрыв файл, девушка воззрилась на мужчин, которым явно было скучно.

— Ну и чем займёмся? — тихо спросила она у них, и те предложили погулять, пока остальные ищут следы таинственной организации.

Пирс так и норовил приобнять Серафиму, поддержать за локоток, постоянно травя шутки и рассказывая про аэробайки и гонки.

Серафима не выдержала, остановилась, развернулась лицом к лейтенанту и, подавшись к нему, обняла.

— Прости, я понимаю, что ты в меня влюбился, но, увы, мы никогда не сможем быть вместе.

— Почему? — опешил Пирс, придерживая девушку за талию.

— Я зануда, — улыбаясь отстранилась Серафима, — зубрила, я тащусь от истории. Гонки для меня уже пройденный этап, я не болею ими, хоть и знаю практически всё. Понимаешь?

Саша рассмеялся, опуская взгляд, чтобы не обидеть друга. Затем всё же решился добавить:

— И она влюблена в другого.

— В атландийца? — уточнил Пирс, нисколько не расстроившись.

— Не просто в атландийца, а в самого мерзкого и противного.

— Эй! — весело прикрикнула Фима. — Он очаровательный Хам, самовлюблённый нарцисс, но тем не менее он мой.

— Ну я же лучше, — возмутился Пирс и попытался обнять девушку, но та залилась смехом, покачала головой.

— Поверь, с ним никто не сравнится.