Клятва верности
Шрифт:
Дадли не рассмеялся вопреки всеобщим опасениям. Он заложил руки за спину, поджал губы и сделал несколько шагов взад и вперед. Остановившись напротив Слейда, он ткнул ему пальцем в грудь.
– А скажи-ка мне вот что, – начал он, и Ханна закатила глаза, уже догадываясь, какая последует реплика. – Я не решался задать такой вопрос трепетным барышням, которые падают в обморок при малейшем поводе для волнения. Так вот, поскольку ты единственный известный мне мужчина, упавший в обморок, я хочу уточнить одну деталь. Надеюсь, мой грубый вопрос не потрясет тебя до глубины
– Помолчи, Дадли! – воскликнули одновременно Слейд, Ханна и Констанс.
Глава 17
Проводив Дадли и Констанс, Ханна вернулась в гостиную, где села в кресло, подогнув под себя ноги. Она прислушивалась к разговору, доносившемуся из холла, где Слейд поучал охранников. Мрачные парни молча кивали в ответ.
– Харди, ты продолжаешь охранять Оливию. Докладывай мне обо всех ее перемещениях. Темпл, твоя задача – осторожно следить за Джонсом. Сегодня у него выходной, неплохо бы выяснить, как и где он его проводит.
Слейд отдавал распоряжения властно, и все его поведение говорило о решимости. Ханна видела, как он отпустил охранников, закрыл за ними дверь и выглянул в окно. Его задумчивый вид навеял на Ханну грусть.
«Сумею ли я уехать и бросить такого красивого, сильного и благородного мужчину? Смогу ли я вернуться домой? И почему всякий раз при слове „дом“ мне представляются вязы и аллеи Вудбридж-Понда, а вовсе не бескрайние прерии вокруг ранчо?»
Ханна вздохнула и чуть слышно шмыгнула носом.
«Наверное, отныне дом без Слейда не дом для меня. Я знаю, что мне суждено вернуться к сестрам и привычным повседневным хлопотам. Мое место там, где живут мои родные, где похоронены мои родители. Но почему мысль о ранчо вызывает почти боль? Может, меня мучает совесть? Мне стыдно, что в объятиях Слейда я позабыла о цели своей поездки, забыла о Джейси и Глории, о старенькой Бидди и клятве, которую им дала?»
Глаза Ханны заблестели от слез.
«Но разве можно жить рядом с таким решительным, смелым мужчиной и не забыть обо всем на свете? Особенно, после того как он произнес: „Я люблю тебя!“ Ведь я тоже люблю его всем сердцем, всей душой. Как, в какой момент так случилось? Когда я поняла, что жизнь, без Слейда уже не будет счастливой?»
Слезы собрались в крохотные озерца и, выплеснувшись из глаз, побежали по щекам горячими струйками.
«Я недостойна Слейда. Я заставляю его беспокоиться, переживать, бороться с собой и со всем миром. Я чересчур вольнолюбива. Бескрайняя прерия научила меня ценить свободу и независимость, а потому я не могу целиком отдаться во власть мужчине. Даже мужчине, которого так сильно люблю. Я не смогу осчастливить Слейда. Жизнь со мной станет для него пыткой, каждодневной борьбой за свои права, бесконечной, изматывающей битвой. Он будет любить меня и ненавидеть одинаково сильно, пока однажды ненависть не сожжет любовь
– Ты слышала мой разговор с Харди и Темплом? – спросил Слейд, присоединяясь к жене в гостиной.
Ханна торопливо вытерла слезы и улыбнулась:
– Частично. Неужели ты думаешь, что Джонс – предатель? Может, в тот день он просто решил прогуляться и пренебречь своими обязанностями. Он же не мог знать, что все обернется нападением.
Слейд нахмурился, недовольно глядя на Ханну.
– Сначала ты защищала Оливию, теперь – Джонса. Ты готова вступаться, даже прикрывать грудью кого угодно, но когда речь заходит обо мне, ты можешь заподозрить меня в излишней жестокости. Неужели твое мнение обо мне ниже, чем о ком бы то ни было?
Ханна прикусила язык и мысленно выругала себя за поспешные слова. Она заслужила отповедь Слейда. Выходит, ничего не изменилось, если она все еще боится, что ее муж проявит несправедливость.
Ханна хотела как-то оправдаться, но на ум ничего не шло. Она беспомощно взирала на Слейда, словно ожидая, что он придет ей на помощь. Собственно, именно так и произошло.
– Однако справедливости ради надо сказать, что ты не ошиблась, защищая Оливию. Возможно, у тебя есть внутреннее чутье на людей. Прости меня за резкие слова. Я слишком устал все время подозревать и не доверять даже близким людям. Джонс работает на меня пять лет, а его репутация всегда оставалась безупречной.
– Да-да, – залепетала девушка. – Вот и я всегда с ним чувствовала себя спокойно. Он оставался бесстрастным, даже когда Изабель пыталась довести беднягу.
– Ха, моя бабуля способна взбесить и голубенка. И как Джонсу удается держать себя в руках?
– Из тебя вышел ужасный, неблагодарный внук, – рассмеялась Ханна, радуясь смене разговора. – Так отзываться о бабушке!
– О том, что я плохой внук, тебе сказала Изабель? Ты много с ней общалась, как я погляжу.
Слейд явно намекал на задушевный разговор, в котором Изабель поведала Ханне историю его семьи. Ханна смутилась и опустила глаза. Взгляд ее уперся в кружево ночной сорочки.
«В ней же я сочеталась со Слейдом браком! Вот смехота! До сих пор помню его глупое пьяное лицо. Да и Дадли хорош! Здорово, что он сделал Констанс предложение и остепенился».
– Как тебе Констанс? – словно прочел ее мысли Слейд.
– О, она чудесна! Я представляла ее совсем другой. Простушкой, пожалуй. Но чтобы такая красавица предпочла нескладного Дадли!
Слейд рассмеялся.
– Я так и знал! В эту юную девицу влюблялось немало нашего брата. Больше того: даже я пытался за ней ухлестнуть, хотя и без серьезных намерений. Однако как же удивился весь Бостон, когда из всех ухажеров Констанс выбрала недотепу Дадли и поклялась добиться его расположения!
– Так что же получается? Ты ухаживал за Констанс?! – воскликнула Ханна ревниво.
– Между нами ничего не было. Разве что пару раз протанцевали на каком-то приеме. Девушка не совсем… в моем вкусе. – Слейд озабоченно наклонил голову и поинтересовался:– Ты не ревнуешь, случайно?