Клятва
Шрифт:
— Я же сказала, что не собираюсь в Сакта-Кей.
— Ты всё равно туда поедешь, — отрезал Герек. — И лучше будет, если некоторую часть пути ты преодолеешь вместе со мной.
Элья нахмурилась. В его словах был резон, но вновь обретённая гордость не позволяла согласиться сразу.
— Тебе-то что до этого? — буркнула она. — Мне казалось, тебе плевать. С чего ты вдруг решил помогать мне?
— Решил — значит, есть причины.
— А меня не хочешь просветить?
— Нет. Да и какая тебе разница? Сейчас для тебя это самый лучший вариант.
— Что
— Я же мёртв, забыла?
Перед внутренним взором Эльи промелькнула врезавшаяся в память картина: человек, которого только что пытались оглушить, выпрямляется, держась за дерево, чтобы встретить свою смерть лицом к лицу…
Он действительно должен быть мёртв.
— Да, Лэрге и Мароль… — медленно произнесла Элья. — Когда они пришли, то сказали, что убили тебя. Вернее, Мароль сказал так: «Он не жилец». Я точно помню. А ему в таких вещах можно верить…
— Да, он не ошибся, — отозвался Герек. Рука его схватила было шишку, одну из пяти, которые раскладывала Элья, но потом, словно передумав, взяла лежавшую рядом веточку и кинула её в костёр. — Рана была смертельной. Но в Лесном Клане очень хорошие врачеватели.
— Как они нашли тебя?
— Всплеск магии. Отряды Наблюдающих всегда слышат такие вещи и проверяют их.
— Тебе повезло… — пробормотала Элья, которую, впрочем, не оставляло чувство, что Герек чего-то не договаривает. Хотя почему он должен быть откровенен с ней?
— Да, повезло, — сказал Герек.
— А… а что ты там делал? Ты помогал полицейским?
Маг невесело хмыкнул:
— Нет, я действовал сам по себе. Я не знал про полицейских.
— И помешал им, — утвердительно сказала Элья.
— Можно подумать, тебя это расстроило.
— Тогда — нет.
— Тогда? — посмотрел он на неё исподлобья.
Элью передёрнуло от воспоминаний.
— Лучше бы я отправилась в тюрьму, чем в Подземный Дворец, — со злостью произнесла она. — Или пусть бы в меня выстрелили так же, как в тебя. Что угодно, как угодно… Только не к Болотному Королю, к которому отправил меня Грапар. И попробуй мне сказать, что я это заслужила! — вдруг крикнула она. — Ты не знаешь, как там… ты ничего не знаешь!
— Давишь на жалость?
— Пошёл ты.
Герек снова хмыкнул и поднялся на ноги.
— Пошёл так пошёл.
Она не смотрела, как он уходил. Только слышала, как прошелестели шаги по траве, да ветка под сапогом хрустнула.
А потом Элья снова осталась одна.
От жара костра раскраснелись щёки. Спину же обдавало холодом. Элья завернулась в плащ, стало чуть уютнее, но ненамного.
«А сейчас он уплывёт, и будет ещё хуже».
Приняв решение, она кое-как натянула сапоги, поднялась и взяла свою палку-трость.
***
Герек стоял у вытащенной на берег лодки. Тёмная фигура, пропечатавшаяся в густой синеве неба.
Он обернулся, и Элья услышала его смешок. Реакция была ожидаема, но девушка
— Не обольщайся, просто когда ты находишься поблизости, мне меньше хочется рвануть в Кабрийский округ, только и всего!
— Это, должно быть, потому, что мы обменялись кровью до того, как ты произнесла клятву. Тень твоей сущности, свободной от клятвы, сейчас со мной. Видимо, поэтому тебе и проще.
— Я даже не знаю, что на это можно ответить. Если ты делаешь вид, что слишком умный…
— Я не делаю вид. Я на самом деле умный. Почему ты не потушила костёр?
Элья повернула голову. На левом берегу, за чередой деревьев, плясали оранжевые отблески. Яркая прореха в ткани, сотканной из ночных теней. Отсюда даже, казалось, можно было услышать, как трещат дрова, которые Элья кропотливо складывала домиком. Хотя вряд ли, конечно, была возможность уловить этот звук с такого расстояния — шагать оттуда пришлось где-то с полверсты, если не больше.
— Пускай горит… — отозвалась Элья, глядя на пятно огня.
— Нельзя так. Жди тут.
Элья осталась возле нужной лодки, в которой лежала небольшая дорожная сумка. Неподалёку можно было увидеть ещё пару плоскодонок, но ими явно пользовались нечасто. Берег вообще выглядел так, будто сюда редко кто-то добирался.
Несмотря на то, что Герек должен был вернуться наверняка — в конце концов, здесь была его лодка и вещи — Элья всё равно чувствовала себя очень неуютно и нервничала. Она хотела, чтобы маг пришёл как можно скорее. И не столько из-за «тени сущности», к которой её тянуло. Просто стоять в одиночестве на берегу ночного озера — это совсем не то же самое, что стоять в одиночестве на берегу ночного озера и видеть на другом берегу костёр. Такое одиночество ощущается более пронзительно, почти болезненно; невольно начинаешь чувствовать себя человеком, которого обделили, недодали чего-то важного, радостного, обрекли на вечную тоску…
Но вот пламя погасло, и левый берег затопила чернота.
С четверть часа Элья провела в полной темноте и тишине, чувствуя себя так, будто стоит на краю вечности.
Герек начал выговаривать ей уже на расстоянии нескольких шагов.
— Огонь — это смерть для леса, — буркнул он. — Ни в коем случае нельзя оставлять не затушенных костров. Случайная искра может наделать больше бед, чем ты сможешь исправить. Причём ты — особенно.
— Что значит — особенно? — насторожилась Элья.
Герек охотно пояснил:
— Это значит, что в последнее время ты больше портила, чем что-то исправляла. Садись давай.
— Откуда тебе знать, что я делала в последнее время?! — снова разозлилась Элья. — Кто ты вообще такой, чтобы мне морали читать?
— Считай, что я твоя совесть. Садись, сказал.
Элья стиснула зубы, чтобы сдержать рвущийся с языка ответ, и неуклюже забралась в лодку. Села, положила рядом трость.
Высокая тёмная тень на берегу соединила перед собой ладони — и лодка, бесшумно проехавшись по земле, соскользнула в озеро.