Клятвы любви
Шрифт:
Натали сидела в. гостиной, когда вошел Томас. Он уже успел увидеть коробки и чемоданы, загромоздившие небольшую прихожую, и, конечно, все понял. Как ни странно, увидев бывшего жениха, Натали ничего не почувствовала — ни гнева, ни отвращения, ни возмущения, ни сожаления. Разве что любопытство.
Вот перед ней стоит человек, с которым она собиралась связать жизнь: хорошо сложенный мужчина среднего роста, в аккуратном коричневом деловом костюме, преуспевающий страховой агент, неглупый и изворотливый, не теряющийся в любой ситуации. Выгоревшие на солнце вьющиеся светлые
Но она ровно ничего не почувствовала.
Четыре года неизменной преданности этому человеку были забыты после трехдневного общения с Алексом Гринфилдом. Натали пыталась убедить себя, что это неправильно, что так не должно быть… Но отрицать случившееся бессмысленно. Она смотрела на Томаса, понимая, что в душе ее воцарилась пустота.
— Что я могу сказать в свое оправдание? — начал Салливан.
— Ничего, — равнодушно ответила она.
Подойдя, Томас сел рядом.
— Дорогая, нам нужно поговорить…
— Нет, не нужно. Между нами все кончено.
— Натали, та женщина… она для меня абсолютно ничего не значит…
— Тогда почему ты уложил ее в постель?
— Это была случайная встреча.
— Случайная встреча в моей постели?
Заметив воинственный блеск в ее глазах, Салливан поспешно дал задний ход.
— Позволь мне все тебе объяснить.
— Нет! Я ничего не хочу слышать. Меня это больше не волнует. Никакие твои слова не смогут ничего изменить. Ты только попусту потеряешь время.
— Не могу поверить, что ты за несколько дней стала совершенно другим человеком. — Томас страдальчески скривился.
— Представь себе! — сухо бросила Натали.
Почему мужчины не могут поверить в то, что слышат от женщины? Сегодня утром Гринфилд вел себя точно так же. Неужели они не понимают, что у женщины могут быть свои желания?
Физиономия Салливана молила о снисхождении.
— Послушай, я разговаривал с психоаналитиком.
— Ты… что?
Натали изумленно уставилась на бывшего жениха. Он что, серьезно? И снова засомневалась. Может, я поторопилась? Ведь мы прожили вместе четыре года… А случайные встречи бывают, и можно потерять голову, сама в этом убедилась.
— И что же сказал психоаналитик?
— Ну, он объяснил, что у нас есть повод все начать сначала…
— Нет! — снова взвилась Натали.
— … то есть начать в физическом смысле, чтобы мы обрели и духовное единство, — настойчиво продолжил Салливан. — Это поможет тебе преодолеть неукротимую ревность.
Натали не верила своим ушам.
— Значит, психоаналитик, — с сарказмом сказала она, — объяснил, что все дело во мне?
— Ну, определенным образом, да. — Томас сочувственно посмотрел на нее. — Я-то тебя не ревную, Натали. А вот ты меня ревнуешь.
Ни малейшего раскаяния. Нет даже чувства вины, не говоря уже о желании хотя бы извиниться.
— Значит, все дело в моей неукротимой ревности, — тихо сказала она, чувствуя,
— Именно в ней, — кивнул Томас. — Она характерна для многих и…
— Я не ревнива!
— Еще как ревнива.
— Это было последней каплей, — заорала Натали и, выскочив, яростно ткнула в Салливана пальцем. — Я отменяю все приготовления к свадьбе. Убирайся отсюда! Ты снова свободен и можешь делать что хочешь, с кем хочешь и когда хочешь.
— Я хочу лишь тебя, Натали. Ты знаешь, я всегда возвращался к тебе. И всегда буду возвращаться. Ты единственная… — Томас попытался взять ее за руки.
— Нет! — Натали вырвалась. — Оставь меня в покое! Найди другую, к которой ты будешь возвращаться. А я даже не хочу говорить об этом.
— Дорогая, успокойся… Подумай как следует.
Снисходительность в его голосе только разъярила Натали.
— И не собираюсь!
— Но почему же?
— Потому что я закрутила роман с кое-кем другим! — с вызовом бросила Натали.
Томас побледнел.
— Ты дешевая шлюха!
И отвесил ей оглушительную пощечину, от которой у Натали зазвенело в ушах. Тяжело дыша, она застыла на месте и попыталась взять себя в руки.
— Значит, неукротимая ревность, Том, — с горечью поддела она бывшего жениха. — Да, психоаналитик тебе явно необходим.
Салливан разразился напыщенными речами. Он бушевал. Он пытался выдавить слезы. Крокодиловы слезы, ибо они сразу же высохли, едва только Томас понял, что ему не удастся одержать верх. С каменным лицом Натали смотрела на него и никак не реагировала на его красноречие. Это было нетрудно. Она окончательно рассталась с прошлым. Наконец Томас понял, что его спектакль не удался, и с отвращением сказал:
— Ну, ты и гадина, Натали.
— Стоит ли удивляться? — насмешливо улыбнулась она. — Тут тебе больше ничего не светит, Том. Так что проваливай, пока я не вызвала полицию.
— Обойдемся без фараонов, — буркнул он.
И ушел.
Расставание оказалось довольно противным, но Натали это не заботило. Оставались еще неприятные хлопоты по отмене свадьбы, но, если не считать шквала материнских упреков, это уже дело техники. Главное, что наконец удалось порвать узы, связывающие ее с человеком, который не стоил и ее мизинца. Однако обретенная свобода не радовала. Натали хотела быть любимой. Причем искренне любимой.
В эту ночь Натали лежала без сна, пытаясь разобраться в своих чувствах. Будущее представлялось ей тревожным и непонятным. Не из-за решения расстаться с Салливаном, нет. Это было неизбежно, и она справилась с задачей.
Очевидно, мужчины устроены по-иному, решила Натали. Похоже, они способны менять женщин, ни к одной не испытывая эмоциональной привязанности. Их влечет только секс. Несомненно, Гринфилду понравилось заниматься со мной сексом, и он хотел бы продолжить это, так сказать, времяпровождение, стать моим любовником… Но он не предлагал мне любви. Просто убедился, что мое тело отвечает его запросам. Во всяком случае, настолько, что он хотел бы пользоваться им и дальше.