Клятвы
Шрифт:
Как будто ему нужно было добраться до финишной черты.
С этой целью его хватка усилилась. Я тоже видела это на горизонте вместе с восходящим солнцем. Вместе мы взорвались, дрожь распространилась по всему телу. Каждый синапс воспламенился, и я снова крепко вцепилась в мужчину надо мной.
Когда наше дыхание выровнялось, и я полностью насытилась, положив голову ему на грудь и слушая ровное биение его сердца, я не приблизилась к пониманию тонкостей его проблем, и все же в глубине души я знала, что он разделил их.
Когда проснулась, я снова была одна.
Растянувшись на наших мягких простынях, я поразилась тому, как крепко я заснула после визита Стерлинга. Выдавая желаемое за действительное, я надеялась, что он тоже немного поспал. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что я сплю обнаженной.
Этого состояния я старалась избегать, так как одна маленькая девочка иногда пробиралась в нашу комнату и в нашу кровать. Мои мышцы болели наилучшим образом, когда я приподняла одеяло и подвинулась к краю кровати.
На прикроватной тумбочке лежала записка.
«Позвони мне, когда проснешься. Нам нужно тебе кое-что сказать.
С любовью.
Стерлинг. «
Я не могла объяснить тот ужас, который проник в мои мысли. Если несколько секунд назад я вспоминала блаженство, то теперь я волновалась. Быстро побывав в ванной — надев халат, плеснув немного воды на лицо и позаботившись о других вещах, — я завязала халат и направилась к своему заряжающемуся телефону.
Гудок прошёл только раз.
— Стерлинг?
— Приходи на второй.
— На второй?
Я не просила пояснений.
Я знала, что означает «второй». Я сомневалась в его просьбе. За восемь с лишним лет я ступала на этот конкретный этаж менее полудюжины раз.
— Да, — ответил он. — У нас есть кое-что, на что ты должна посмотреть.
Я сделала глубокий вдох.
— Ты пугаешь меня, Стерлинг.
— Солнышко, надень что-нибудь. Отведи Голди к Лорне на кухню и спускайся.
— Но…
Звонок завершился.
Я встала, качая головой.
— Черт, черт, — пробормотала я, когда дверь в спальню со скрипом открылась.
— Мамочка, что ты говоришь?
Я поспешила к Голди.
— Мама пела песню.
— Я не знаю этой песни.
— Я научу тебя ей, когда ты подрастешь. Давай соберемся и спустимся позавтракать.
— Мы можем сегодня пойти в парк?
Я потянулась к ее руке.
— Мы могли бы притвориться.
Ее маленькие плечи поникли.
— Мне надоело притворяться.
Присев на корточки, я положила руку ей на лоб.
— Ты заболела?
— Нет, — ответила она как ни в чем не бывало. — Я устала притворяться.
Я улыбнулась, обхватив ладонями ее маленькие щечки.
— Хорошо используешь слова. — Я наклонила голову. — Ты устала притворяться, но у тебя это так хорошо получается.
Ее
— Да?
Я продолжала:
— Ты можешь быть кем угодно, когда притворяешься, и мы можем пойти куда угодно, когда притворяемся. Мы можем быть на пляже или в парке.
— И в музее?
— Даже в музее.
— Я знаю, — сказала она, — у нас у всех есть динозавры. Можем поставить их в гостиной и притвориться, что это музей… тот, где динозавры?
Я ухмыльнулась.
— Точно. И да, мы можем притвориться, что это Музей науки и промышленности.
— И мы можем заставить людей платить за то, чтобы посмотреть их.
Я усмехнулась.
— Посмотрим.
Голди подпрыгивала вверх — вниз.
— Я хочу пойти разбудить Эдди и Джека.
— Как насчет того, чтобы сперва посмотреть, завтракают ли они внизу, и ты могла рассказать им все об этом?
— И они тоже должны будут участвовать.
Жаклин Голди Спарроу была копией отца в женском обличье. Ведя ее в спальню, я сказала:
— Мы могли бы сначала спросить их.
— Хорошо, мы можем спросить…
Глава 9
Стерлинг
Стуча итальянскими мокасинами по бетонному полу второго уровня, пока я ходил взад и вперед, ожидая новостей от Патрика. Кружка кофе в моей руке была четвертой или пятой с момента пробуждения. Впервые за много ночей я по-настоящему выспался.
Во многом это произошло благодаря женщине, которая должна была присоединиться к нам в любую минуту.
Мои мысли обратились к ней. Она была моей во всех отношениях.
Как бы сильно я ни хотел контролировать каждый аспект своей жизни, с каждым днем присутствия Арании в моей жизни я узнавал правду. Женщина, рожденная, чтобы стать моей женой, управляла моими душой и телом. Она понимала меня, как никто другой, никогда не пыталась изменить мужчину, который нашел ее, но все же изменила каждую гребаную молекулу моего существа. Когда ей нужны силы, я был рядом с ней, а когда мне нужно подкрепиться, она была рядом со мной — словами и прикосновениями.
Я бы прошел по углям ради Чикаго.
Я бы вошел в гребаную печь ради Арании.
Врата ада не помешали бы мне сохранить ее и остальных в безопасности.
Прозвенел звонок, вырывая меня из мыслей. Я посмотрел на Рида за рабочим столом, окруженным клавиатурами и мониторами. Высоко вверху находились дополнительные экраны, на которых мы все могли видеть то, что видел он. Его карие глаза оторвались от монитора.
— Это Лорел.
Я вздохнул, посмотрев на часы.
Сколько времени прошло с тех пор, как звонила Арания?