Клыки и монеты

Яшкин Алексей

— Да. Что делать хорошему человеку, если стал вампиром? Он вынужден нападать, чтобы выжить. Наложить на себя руки тоже не может, это тяжкий грех. И получается, что вампир, который изначально сам жертва, обречен попасть в ад.

Герхард признал, что вопрос ученика удивил. В его представлении Симон выглядел очень приземленным человеком, которого в первую очередь интересует мирская жизнь. От него сложно было ожидать размышлений о духовной стороне.

— Трудно сказать, друг мой Симон. Духовникам, как правило, нет дела до душ вампиром.

Они очень хороши подошли для образа врага — выглядят и ведут себя, как человек, но при этом являются полной нашей противоположностью. Успокаивающее нас объяснение есть в жизнеописании святой Альбины. Если тебя не смутит, что само житие — это апокриф.

— Не смутит.

— Святая Альбина исцелила трех человек, которые слегли с болезнью после нападения сангвофага. А потом святая безошибочно указала на него в толпе. И это убийство не стало грехом. Потому что, когда человек окончательно становится вампиром, его душа покидает тело и именно тогда происходит небесный суд. Тело остается пустой оболочкой. И все, что вампир сделает после, уже не влияет на душу. Тебя это успокоит?

— Пожалуй, что да. Спасибо.

Вскоре они дошли до дома вдовы Ангальд.

— Поешь и ложись спать. Следующую ночь тоже проведем на охоте. Встречаемся здесь же.

* * *

Последующие три ночи Герхард и Симон провели в продолжении бесплодных поисков. В городе появилось по меньшей мере тринадцать новых вампиров, но пока не удалось найти ни одного следа. Первую ночь охотники провели в новом порте, потом в торговом квартале, и наконец попытали удачу в окрестностях старого порта. Но особых результатов не получили.

После чего уже изрядно уставший Шрайбер объявил перерыв в одну ночь, чтобы они оба могли отдохнуть и наконец-то провести ночь в кровати. Однако выспаться ему не удалось. Днем охотника растолкала жена.

— Герд, к тебе пришел другой охотник. Представился Луцом Айзегроу.

Герхард сел в кровати и невидяще посмотрел в окно, пытаясь понять, сколько сейчас времени. Похоже, едва перевалило за полдень. Шрайбер повернулся к жене.

— Ты пустила его в дом?

— Нет, я помню твой запрет. Разговаривали через дверь. Он ждет перед парадным входом.

— Скажи, что я скоро подойду. Но не пускай в дом.

Герхард быстро собрался и спустился в прихожую. Он приблизился ко входной двери, скинул засов и потянул на себя ручку. Сквозь щель Шрайбер действительно увидел Луца. Охотник явно устал ждать и сейчас скучающе смотрел по сторонам.

Герхард полностью открыл дверь и отошел вглубь дома, отступив от гостя примерно на четыре фута.

— Луц, приветствую. Прошу тебя, стой на месте и не подходи. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Это не попытка оскорбить или выразить неуважение.

— Все в порядке, я знаю, что происходит в городе. Герд, у меня к тебе просьба. Она касается Маркуса. Ты знаешь, что на всех выездах из городских

земель стоят войска герцога фон Росштейна?

— Достоверно не знал, но предполагал, — кивнул Шрайбер.

— Маркус решил сбежать от болезни. Купил лошадь почти на все сбережения, собрал вещи и поехал из города. Сначала попытался пробраться по дороге на Зольрштейн, не смог проехать. И люди фон Росштейна даже отказались брать монеты за проезд. Маркус целый день пытался найти лазейку, пробовал пройти лесом, но попал на дозор. Решил прорваться, но получил арбалетный болт в бедро.

— Когда это было?

— Позавчера.

Герхард кивнул. У герцога было достаточно времени, чтобы перекрыть не только главные дороги, но и все пути для бегства одиночек. Луц продолжил рассказ:

— Маркусу повезло добраться до города живым. Хирург вытащил болт и зашил рану. Потерял много крови, но жизни ничего не угрожало. До вчерашнего вечера, когда началась лихорадка. За ночь стало только хуже.

Охотник замолчал. Герхард выдержал паузу, но Айзегроу не заговорил.

— Я соболезную твоему напарнику, но вряд ли способен чем-то помочь.

— На самом деле, сможешь. Я хочу дать Маркусу вытяжку из печени вампира. Без этого, боюсь, он может не выжить. Пришел спросить, есть ли у тебя на примете добыча? Не претендую на него, просто прошу передать органы химикам как можно быстрее. Лучше всего Гаспару.

Герхард покачал головой.

— Боюсь, что нет. Мы с Симоном последнее время пытаемся выйти на след, но пока безрезультатно. Ты спрашивал других?

— Да. Обошел всех, кроме Эзры и Франциска. Не знаю, где живет Эзра и не хочу иметь дел с его напарником. Никто не может помочь, — Луц замолчал, выдержал паузу и внимательно посмотрел на Шрайбера. — Герхард, ты сможешь ссудить мне своего ученика на одну-две ночи?

— Зачем?

— Он хорошо себя проявил в истории с беззубыми. Хочу попросить его о помощи. У нас есть на примете вызревший вампир, но в обычное время было бы слишком накладно добывать его. Все наверняка закончится скандалом. Но в такое время я готов рискнуть.

— Ученичество Симона — это вещь скорее формальная. Он уже зарекомендовал себя как хороший охотник. Я держу его в учениках, чтобы подкармливать Абеля, пока тот не залечит травму.

— Ты отказываешь мне в просьбе? — решил подытожить Айзегроу.

— Нет, скорее хочу сказать, что договариваться нужно не со мной, друг мой Луц. Но я бы предложил привлечь и Симона, и меня. Согласен честно разделить деньги поровну — половину тебе, половину нам двоим.

Герхард готов был немного поторговаться и сбросить долю до сорока процентов, но Луц сразу же согласился. Но не стал выдавать подробности о намеченной цели. Они договорились встретиться этим вечером, чтобы разведать обстановку. А если все пройдет хорошо, то и добыть вампира.

* * *