Клыки на погонах

Михальчук Владимир

"Бом-м-м!"

Со стороны это выглядит, словно кабан решил покончить жизнь самоубийством. Глаза затуманены, бивни окрашены белой пеной. Со всего маху тяжеленная туша врезается в каменную глыбу посреди травяного холма. За миг до удара его красные глазенки проясняются и в них читается безумный ужас. "Бом-м-м", и пятак бедного Трешки размазывается по каменной поверхности, поднимая пыль и мелкие комки грунта.

Варвары крутят пальцами у висков и с сожалением щелкают языками.

"Прекрати! Мне больно!"

Но копыта непослушно отдаляют его от камня. И спустя какие-то секунды опять бросают кабана

на таран.

"Куи-и-и-и!"

От крепких ударов дрожит земля. Спустя дюжину подобных разбегов валун не выдерживает и осыпается мелким гранитным песочком. Трешка по-прежнему выглядит свежим, но на его лбу красуется невероятного размера шишка. Пятак распух, почти наполовину накрывает бивни.

"Видишь, я выдержал!"

"А еще я могу, например… лишить тебя самой приятной радости… Могу избавить тебя от мужского достоинства… — подтверждает опасения кабана мышехвост".

Задние ноги резко ослабевают и подкашиваются. Кабан чувствует, что сейчас всем своим весом хлопнется на зад. Во время падения он может придавить себе…

"А-а-а-а-а! А-а-а-а! Куи-и-и-и-и!"

Он не выдержит этой боли. Надо капитулировать пока не поздно! Голова выдержала, а вот другое надо беречь.

"Не-е-е-е-е-ет! Прекрати это, я подчинюсь!"

"Умница, мальчик, — смеется мышехвост. — Я знаю…"

Ноги сами разгибаются и поднимают громадную тушу обратно над землей. Все тело дрожит и кажется, что принадлежит кому-то другому. Мышехвост, новый временный владелец туши хряка, радостно ерзает и хохочет. А Трешка облегченно вздыхает. Ведь он еще остается нормальным гражданином Валибура, способным воспроизводить потомство. На остальное — плевать.

— Великие Каменные Боги, — охали варвары, — крепко свину досталось.

Не обращая внимания, кабан передвигался дальше. Он по-прежнему сопротивлялся, но потише. Надеялся подкараулить момент, когда бдительность мерзкого мышехвоста ослабеет.

"Уж тогда он попадется мне на бивень, — думал хряк".

"Тебе не поможет твой хват-майор… Я знаю…"

Выпущенная симиминийцами стрела до сих пор торчала в плече пришельца и причиняла невероятные страдания. Удалить ее казалось невозможным — мышехвост не позволял трансформироваться в человека. Варвары опасались вытаскивать снаряд из туши столь грозного чудовища. Еще от боли дернется и пришибет ненароком. Вон как разворачивается и косит в их сторону. Страх, а не животное! Кроме того мышехвост говорил, что боров может освободиться из-под колдовской власти в любой момент. Лучше не приближаться к этому монстру.

Перебороть свой страх перед "кабанюкой", как уже успели обозвать Трешку, смог только рункур. В моменты, когда Толстяк останавливался и в его сознании происходила борьба силы воли и магии, бородач любовно хлопал его по хребту. Словно старший брат подбадривает младшего братишку.

В то время, когда мышехвост занимался подчинением несчастного хряка, рункуру предстояло разобраться с дисциплиной своих подчиненных.

В группе, следовавшей позади, складывались совершенно недружелюбные и не семейные отношения.

— Давайте тихонько прирежем эту сволочь? — шептал кто-то.

Остальные варвары молчали, настороженно следя за кабаном и предводителем.

— Я тихо засуну ей ножик в печенку, а потом скажем, что так и было,

а? — самый мелкий симиминиец так и увивался около пленниц.

Старуха покорно шла сама. Одинокий узелок пут на запястьях служил скорее номинальной, чем реальной гарантией того, что фрейлина не убежит. Ей даже рот не завязали. Просто пригрозили: позови она кого-нибудь на помощь — мигом убьют девчонку. Прудди благоразумно молчала еще от начала путешествия.

Спеленутую веревками принцессу тащили позади. Обкрутили ужищами [22] от шеи до колен. Оставили только немного свободы для ног. Приходилось идти едва ли не на цыпочках. Мэлами с выражением оскорбленного достоинства на распухшем лице, мычала что-то оскорбительное.

Впрочем, в головке девушки роились довольно интересные мысли. Узнай о них мамка-фрейлина — тотчас бросилась бы к Эквитею. Пусть жалует медаль! Доченька неожиданно за разум взялась.

"Когда освобожусь, — а принцесса была стопроцентно уверенна, что это произойдет, — десять раз подумаю перед тем как хамить кому-нибудь".

22

Ужище — веревка (смотреть словарь какого-то Даля из далекого отсталого Отражения).

За такие слова, произнесенные принцессой в голос, Прудди расцеловала бы свою подопечную.

"Но сначала отомщу! — думала Мэлами. — Кроваво, жестоко и с отрезанием многих мягких частей тела у этих…"

— Дайте хоть пнуть! — не успокаивался коротышка. — Она ведь предводителя искалечила. Ну хоть разочек сапогом…

"А начну мстить с вот этого мизинчика. Повыдергиваю его кривенькие ноги! Безногого лилипута приколочу к коню и отправлю скакать от границы и до границы Преогара".

— Я только один раз ножиком чикну! Никто и глазом не моргнет, — варвар даже не подозревал, какие планы строит принцесса насчет его маленьких ножек.

Звали этого бородатого наглеца Туйку-Туйк. Он был одет, как и все варвары, в кожаные доспехи и сапоги с открытыми носками. От других соплеменников Туйку отличался только волосами. Черная, как у большинства симиминийцев, волнистая коса ниспадала от затылка вниз. Но оканчивалась она не обычными тремя витками косиц, вплетенных в пояс. Волосы струились дальше, почти до стопы коротышки. Чуть повыше щиколотки варвар завязал их в изящный бант-бабочку, который плавно трепыхался при ходьбе. Туйку-Туйк считался одним из самых ярких модников Симимини. Из-за этого он не нашел уважения среди воинов своей дикой страны. Зато пользовался немалым успехом у женщин. Так всегда бывает — девушки любят трусливых и подлых негодяев. Это насмешка судьбы.

— Отстань от пленницы, — бросил коротышке один из варваров. — Если с ней что-нибудь случится — отрежут тебе твою косу, а вместе с нею и нос. Слушай приказ и чти законы. Иначе — цык.

Бородач провел ладонью по горлу, намекая на быструю расправу над Туйком.

— С каких это пор месть за предводителя стала преследоваться законами Симимини? — не растерялся мелкий.

— С того самого, когда у нас появился сумасшедший свин. И приказал не трогать женщин, ссылаясь на мысленный приказ жены величайшего из вождей.