Ключ для хранителя

Саринова Елена

Последний довод я берегла сама от себя: "Не повторяй моих ошибок... в любом из миров". Таким было пожелание самого дорогого мне в этой жизни человека. Конечно, по началу, я импровизировала с его трактовкой, вспоминая к месту и не очень определения: "страны третьего мира", "мир океана", или, того глупее, "Мир цветов", одноименный тюменский магазин. Но, сейчас, после всего прочитанного и осознанного, сомнений в истинном смысле бабушкиных слов не осталось...

Моя память, почуяв слабину здравого смысла, тут же начала подсовывать множество доказательств нашей с бабушкой "чужеродности". Но, если раньше я их относила к предрасположенности нашего рода к ведьмовству, то сейчас,

причины виделись несколько иными. Примером тому было мое прошлогоднее прохождение полного медицинского обследования. Мне тогда, в разгар нашего с Андреем романа очень захотелось родить от него ребенка. Причем, участие отца, в дальнейшем, рассматривалось, как второстепенный фактор. Целью было просто родить себе частичку любимого мужчины, которая всегда будет со мной. И я даже имена уже выбрала, причем для обоих вариантов "частиц" - Арсений или Василиса. Такой вот женский эгоизм и безрассудство в действии. И вот, среди прочих, исследовали мне и мой несчастный женский мозг... Лицо доктора, не молодой уже женщины, я помню до сих пор: растерянное и удивленное.

– Девушка, - спросила она тогда, - вы где работаете?
– и, после моего "развернутого" ответа, удивилась еще больше.
– Видите ли, у нормальных людей, головной мозг задействован на цифры от трех до восемнадцати процентов, а у вас - на шестьдесят два. Причем такое ощущение, что сорок девять из них находятся, как бы в анабиозе.

– В каком смысле?
– тупо спросила я.

– Они спят, пока спят...

Следующие специалисты "порадовали" меня еще больше: у каждого для меня нашлось какое-нибудь "отклонение". Итог же подвел кардиолог, к которому я шла, уже как на Голгофу. Он, с отсутствующим видом, внушившим мне, поначалу надежду, сообщил, что сердце мое расположено ровно по центру грудной клетки. А потом, увидев мои расширившиеся глаза, добавил, что данный факт никак не влияет на его нормальное функционирование... После этого приема я зашла в аптеку и снова купила противозачаточные таблетки... Прощайте мои Арсений или Василиса...

Из раздумий меня выдернула веселенькая музыка телефонного будильника - пора было "просыпаться". Девять часов утра. Просыпаться и решать, что со "всем этим" делать дальше...

– Ну что, дорогая, - ехидно поинтересовалась я у своего отражения в умывальном зеркале.
– Бойся своих желаний, ибо они имеют обыкновение сбываться, - а, потом, секунду подумав, себя же и спросила.
– А давно ты в последний раз в отпуске была?..

Сборы в обратную дорогу заняли минут пять, уборка комнаты, еще столько же. Уже у двери, с Марининой ватрушкой в зубах, я вспомнила про оберег и, держа его в руке, защелкнула душку замка. А только у калитки запоздало заметила, по прежнему "гостеприимно" распахнутую комнатную форточку. Но, возвращаться во второй раз назад не стала. Дом простит...

Валерыч в это время дня "обитался" на своей работе, в школьном спортзале. Я застала его за выставлением оценок в чей то классный журнал:

– Привет, профессор физкультурных наук!

– И тебе не болеть, - отозвался он, приветливо бликуя линзами очков.
– А я вот "косяки" свои подчищаю, а то замотался с этой стройкой совсем. Предварительные оценки за год не успел выставить. Уже уезжаешь?

– Так точно. Только у меня к тебе напоследок небольшое дельце есть, - интриганским тоном протянула я.
– Кое какую вещицу надо отдать.

Мужчина неожиданно засуетился, потом густо покраснел и выронил ручку.

– Ты чего? Я же тебе не зубную щетку возвращаю...
– опешила я, вдруг вспомнив, что зубных щеток в стакане на полке умывальника было действительно

две.
– Ну, и дела... И давно вы с бабушкой по утрам... рыбу ловить начали?

– Да, что уж теперь, - глубоко вздохнул "герой-любовник".
– Четыре года тридцать первого декабря... было бы.

Узнай я эту новость вчера, услышал бы Валерыч много чего интересного в свой адрес. Но сегодня, в силу моего, граничащего с эйфорией настроения, объяснимого вновь обретенным за последние полгода смыслом жизни, я лишь подсела к нему на низкую скамью, обняла за плечи и иронично скривилась:

– Значит, мы с тобой теперь оба сиротки остались.

– Вета, она ведь такая была... Такая... Как с другой планеты.

– Знаю. И заботливая очень... Вот, - протянула я мужчине маленький ситцевый мешочек.
– Тебе просила передать - оберег для вашего с... дома.

– Когда просила?

– Сегодня ночью.

– Приходила, значит, - произнес он с тихой завистью.
– А ко мне не приходит.

– Зато помнит, даже на своей планете. Не грусти, - поцеловала я Валерыча в жесткую щеку и поднялась на ноги.
– Мне пора, куча дел впереди. Всего тебе и твоей семье самого светлого.

– Удачи и тебе, Ветвяна Полунич.

Я, на мгновенье замерла, услышав странное из уст Валерыча сочетание звуков своего полного имени и, с улыбкой подумала: "Ну что ж, теперь и ему можно так меня называть"...

Утро понедельника в моем рабочем "медиа-муравейнике" было традиционно бурным. Уже на лестнице, на меня чуть не наскочил, читающий на бегу лист с текстом, Павлик Рогозин из студии новостей.

– Ой, Вета, привет! Отлично выглядишь. А у нас тут с утра пораньше ЧП с участием твоего Бурова.

– Привет, неужели свершилось?

– Что свершилось?
– захлопал ресницами Павлик.

– Сделал он, таки ребенка Виолетте Дмитриевне.

"Гламурный" отрок на секунду задумался, видимо соединяя в своей фантазии худого, как кий, Андрея с "монументальной" кадровичкой, давно уже строившей Бурову глазки, и взмахнул рукой.
– Ой, да ну тебя! Тут другое: сегодня в курилке они с Владиком чуть не подрались.

– Неужели, из-за Виолетты Дмитриевны?- развила тему я.

– Вета! Угомонись, это тебя тоже касается, - пристыдил меня строгий Павлик и, на всякий случай ускорил темп своего повествования.
– У вас чалдоны зависли, потому что "Окна в будущее" соскочили, а третий этаж рогом уперся насчет Омска.

– Н-да...
– задумчиво изрекла я, "переваривая" эту слэнговую шифровку.

– И это все? А где обычный глубокий обморок?
– разочарованно протянул новостник.

– Знаешь, дорогой, а мне плевать. Я в отпуск ухожу.

– Счастливая... Ой, мне же в студию на запись, я вообще то опаздываю, - вспомнил вдруг Павлик и, бросив на прощание.
– Чмоки-чмоки, - понесся вниз по ступенькам.

Новость, действительно, была малоприятной. Сериал про чалдонов в Сибири, над которым в течение последних месяцев "карпел" Андрей, на данный момент оказался под большим вопросом. А все потому, что главный наш спонсор, владелец "Окон в будущее" по какой то, неизвестной мне причине, решил деньги нам не давать. В довершении всего, наше наивысшее руководство отправлять съемочную группу в Омск за счет конторы отказалось. Поэтому и был, видимо, чуть не побит Буровым в курилке форсистый Владик, начальник отдела продаж. Ведь это кто-то из его менеджеров по рекламе "не дотянул" такого важного клиента. И я, кажется, помню, кто именно - Катенька с наивными детскими глазами и пятым размером груди. Вот ее мне, действительно, было искренне жаль. А, что касается всего остального...