Ключ Эдема

Кроу Макс Ридли

Элиана молчала. Она не знала, чего ждать. Когда пришлось бежать из лагеря, это место казалось единственным, где можно будет укрыться, но теперь ей было тяжело понять, зачем ноги привели ее именно сюда.

– Встань, – сказала женщина мягко.

Элиана поднялась, прикрываясь простыней.

– Это убери.

Ощущая стыд, и в то же время повинуясь привычке выполнять приказы, девушка опустила дрожащие руки и выпустила из пальцев ткань.

– Неплохо, очень даже, – Рут обошла вокруг нее, оценивающе рассматривая. – У тебя чистая кожа, это хорошо. Рост средний,

не выделишься ни среди мужчин, ни среди женщин. Ты худая, за этим придется следить. Какое-то время еще сможешь сойти за юношу, но потом вряд ли. Пройдись.

Элиана странным образом перестала стесняться. В том, как смотрела на нее эта женщина, не было ничего, что заставляло чувствовать себя обнаженной. Будто речь идет об одежде, а не о теле. Девушка прошла вперед, затем вернулась.

– Ужасно, – улыбнулась ее собеседница. – Так пусть ходят нищие побирушки. Но я научу тебя всему, что пригодится. Ты еще невинна?

Не дожидаясь ответа, Рут отмахнулась:

– Впрочем, о чем я? И не нужно смущаться, дитя. Невинность тела может быть проблемой. А вот заставить думать, будто ты чиста, как свежий бутон – это искусство. Тебя и ему обучат.

– Зачем? – впервые за все время спросила Элиана.

Рут выглядела удивленной. Едва заметные морщины проявились от живой мимики.

– Что значит: «зачем»? Милая моя, а позволь узнать, с какой целью ты прибыла сюда?

– Чтобы спрятаться, – пожала она плечами.

Женщина озадачено нахмурилась, она сплела руки на груди и прошла к окну, бормоча под нос: «Так-так-так, ой, как все сложно». Она немного постояла, задумчиво глядя в синее небо, затем отошла от окна.

– Оденься.

Элиана надела то, что ей принесли. Это была ее собственная одежда, постиранная и заштопанная.

– Натан бен-Исаак не сказал тебе, чему служит? – уточнила Рут.

– Не имел времени. Либо желания.

– Скорее, первое, поскольку мне он сказал заботиться о тебе, как о его ученице.

– Разве Натан бен-Исаак не служит султану Нур ад-Дину?

Рут снова улыбнулась, как мать, растроганная первыми шагами своего ребенка.

– Служение человеку, даже если это султан, не может быть целью.

Элиана не могла с этим согласиться. Ее хозяин Басир служил владыке Салах ад-Дину, в этом было и его предназначение. Она сама готова была отдать жизнь за них обоих, неужели этого мало?

– Другое дело, если речь идет о чем-то большем. Если все свои знания и умения прикладывать ради приближения цели, к которой, возможно, дойдут только далекие потомки – вот, что поистине прекрасно.

– До смерти трудиться ради того, что сам не увидишь? – переспросила, посчитав, что неверно истолковала слова. Это звучало бессмысленно.

– Мы сажаем зерна и поливаем ростки, а наши правнуки будут есть плоды из разросшегося сада. Разве наш труд напрасен?

Элиана пожала плечами. Ей было невдомек, какой смысл погибать от голода, ожидая, что когда-нибудь вокруг будет сад. Возможно, Рут имела в виду что-то другое, но объяснить не успела. Послышался стук в дверь, и в комнату вошел Натан бен-Исаак.

– Пойдем со мной, – сказал

он и посторонился, приглашая Эмилию выйти из комнаты.

Они спустились по лестнице на первый этаж, а затем, к удивлению девушки, еще ниже: под ковром находился люк, ступени от которого вели далеко вниз. В подземной части дома находилось несколько комнат. Здесь было прохладно, свет шел только от свечи, которую взял с собой старик. Он зажег еще несколько свечей, помогая Элиане осмотреться. На стенах не осталось пустого места, все было исписано языками, которых девушка не знала. Эта письменность больше напоминала рисунки.

– Что это? – спросила она, проводя рукой по вырезанным в камне знакам.

– Это письмена. Они куда древнее тех, что тебе приходилось видеть. Стары, как мир, – Натан бен-Исаак мечтательно улыбнулся, – или почти так же. Я знаю, что ты пришла не с целью остаться. Но я предложу тебе именно это. Знаешь, зачем я здесь?

– Сажаете будущий сад, – Элиана вспомнила слова Рут. – Благородное занятие, но не для меня.

– Конечно, ты хочешь видеть результаты своего труда сейчас, немедленно. Это слабость многих людей. Нетерпение. Но что, если я предложу тебе нечто большее? Забыть о голоде, жить в достатке, и при этом быть полезной. Что скажешь?

Она молчала, внимательно слушая. Сейчас у нее не было выбора: нигде больше ей не будут рады. И какая разница: служить этому старику или другому? Если она не может приносить пользу владыке, ей безразлично, как жить дальше.

Натан бен-Исаак хмыкнул и продолжил:

– Ты веруешь в бога?

Элиана замешкалась, не зная, что сказать, поскольку правда могла бы разгневать ее будущего хозяина. Но старик будто и сам догадался:

– Так даже лучше. Я тоже не верю, ибо знаю, что он есть. Я читал Тору, Библию и Коран. Знаешь ли ты, что все священные писания учат мудрости? Они не говорят: идите, убивайте других людей, отнимайте их жен, истязайте детей, забирайте скот. Нет! Все они говорят о том, как жить в мире и согласии.

– И послушании, – добавила Элиана. Басир часто говорил об этом.

– Верно, – подтвердил Натан бен-Исаак. – Ты стоишь на обрыве. Внизу – камни, сулящие смерть всякому, кто оступится. С тобой несколько детей. Одни – бесцельно бегают, забыв об осторожности, а другие смиренно идут по твоим следам. Участь первых будет ужасной, тогда как вторые безопасно преодолеют тяжелый путь. Вот, о каком послушании идет речь. Порой даже седые люди ведут себя как малые дети. Их нужно направлять, им нужно подсказывать.

– И кто же их пастырь? – спросила Элиана, и высказала догадку, – вы?

– Я, – рассмеялся Натан бен-Исаак. – И многие другие. Не короли и султаны, не епископы или полководцы. Мудрость не терпит публичности. Мы не требуем славы, наша награда – видеть, как процветают воспитанники.

– Пф! – Элиана прошла вдоль стены, остановилась в комнате, где было много пергаментных свитков. – И это – ваша академия? Отсюда вы учите разуму? Не много же учеников вам удалось найти.

– Я слышу неверие, – старик подошел к ней и указал на свечу. – Что это?