#Ключ Иоко
Шрифт:
Голоса у троллей были низкими, а речь – быстрой. Звучало так, будто кто-то громыхает по дну железного ведра.
– Это еда, – проговорил ближайший тролль с торчащими лохматыми ушами. Края его ушей действительно покрывала шерсть, делая своего хозяина еще уродливее.
– Это хорошая еда, – тут же согласился второй, толстый и носатый. На одном глазу у него сидела здоровенная бородавка, и потому казалось, что тролль хитро щурится.
– Хватай девчонку и тащи в котел! Нам нужна хорошая похлебка! – крикнул еще один,
Чьи-то когтистые пальцы схватили меня за руки, другие потянули за плечи, за волосы, и спустя мгновение я поняла, что иду, подталиваемая сзади, к распахнутым дверям ближайшего дома. Все это действие сопровождали щипки и мерзкое повизгивание.
Посох остался лежать где-то у каменных дверей вороньего дома: кажется, я пока не научилась крепко держать оружие в руках.
– Пошли вон! – раздался крик за моей спиной, перекрыв ворчание и визжание троллей. – Быстро пошли вон!
Толстые пальцы троллей так крепко сжимали мои руки и плечи, что не было возможности оглянуться, поэтому я не видела говорившего. Но звонкий высокий голос принадлежал девушке, и в нем звучало столько ярости и властности, что тролли замерли. Их бурчание на миг умолкло, но тут же вспыхнуло с новой силой.
– Ниса… Это только она может быть. Но ее нет, давно нет! Ниса не станет трогать бедненьких троллей, – раздавалось со всех сторон.
– Ниса не станет трогать троллей… – повторил тот, что с бородавкой, и отпустил мою руку.
Воспользовавшись моментом, я подумала о Посохе – и он оказался в моей свободной ладони. Первых два мерзких создания тут же получили по голове крепкой палкой и отлетели к дверям, вереща и ругаясь. Поднявшись на ноги, я отбилась от остальных – их было трое или четверо, не могу сейчас вспомнить.
Посох действовал на них так, как прут – на овец. Тролли разлетались в стороны и быстро уползали, даже не пытаясь подняться на ноги. Каменные двери домов захлопывались одна за другой, и совсем скоро улица погрузилась в привычную тишину. Лишь дым из труб повалил еще гуще.
Я оглянулась.
У дверей вороньего дома стояла Эви, и цветочки на ее голове странным образом переплелись, образуя корону с зелеными зубцами и блестящими рубинами. Желтые же цветы напоминали алмазы, такие же прозрачные и солнечные, словно в них отразились капельки света, да так и застыли в переливающихся гранях.
Лицо Эви казалось строгим и серьезным, как будто ей было не семь лет, а все сорок семь.
Это она напугала троллей. И это ее тролли почему-то называли Нисой.
– Со, времени мало, – тихо проговорила девушка своим обычным голосом.
И я снова принялась стучать Посохом в каменную дверь вороньей хижины. Улица опять наполнилась гулким звоном, но на этот раз тролли боялись высовываться из своих домов.
Посох выбивал из камня крошечные искры, но сама дверь оставалась неподвижной и неприступной, сколько бы я ни ударяла по ней.
Появился Хант. Наверное, решил, что опасность миновала и можно уже не
– Ты колотишь так, будто орех пытаешься разбить. Но это не орех, а заклятие. Оно твердое, как камень, из которого сделана дверь, потому что обладает собственной силой. Тебе надо почувствовать ее и отыскать подсказку, как с ней справиться. А твоя сила связана с Посохом. Вот и подумай!
И Хант выразительно постучал по своей голове. Звук при этом получился такой, будто кто-то ударил поварешкой по пустой железной кастрюле.
– Он прав, – согласилась Эви.
Я покосилась на венец на ее макушке и вздохнула.
Что делать? Снова представлять, что двери на самом деле нет? Так вот она, настоящая, каменная и твердая, и о нее можно в кровь разбить кулаки. На ней изображены все те же вороны и сухие деревья без листьев и цветов – контуры пустых веток, над которыми кружат птичьи силуэты.
Камень вокруг дерева потрескался – сеть трещин была тонкой, как паутинка, и почти незаметной. Когда я провела пальцами, поверхность показалась шершавой и холодной, но в расщелинах мне почудилось странное тепло.
В тот же момент резьба на Посохе вспыхнула слабым светом – только сейчас древко покрывали не бабочки, а вьющиеся растения, множество веточек с листьями и цветами. Они горели, сияли и, казалось, даже двигались, словно им не терпелось обрести свободу, как совсем недавно – бабочкам.
Значит, сила и правда заключена в Посохе? Так пусть же переходит на дверь!
И, как только я об этом подумала, Посох ожил. Светящиеся нити призрачных растений потянулись с древка к холодному камню, оплели его, заискрились и засияли так ярко, что пришлось зажмуриться. Дверь низко и протяжно загудела, а свет от растений становился все сильнее и сильнее.
– Отходи! – закричал Хант.
Едва успев отскочить, я с удивлением увидела, как дверь рассыпалась на мелкие камни, и перед нами открылся проход, темный и дымный.
Наступила тишина, такая звонкая, что я невольно вздрогнула и покрепче сжала Посох. От этого еще острее ощущалось произошедшее чудо, ведь я только что смогла разгадать еще один ребус Безвременья!
– Они свободны? – тихо спросила я и оглянулась на Эви.
Подруга казалась сосредоточенной и напряженной. Она сжала губы и кивнула. Корона на ее голове снова стала венцом, а платье из дерюги вдруг превратилось в длинный черный плащ с капюшоном.
– Пойдем, посмотрим на этих воронов, – сказала она и шагнула в темноту.
В лицо мне ударил запах горелых листьев и каменной пыли, затем из серой дымки показалась высокая фигура. Черноволосый, темноглазый парень смотрел на меня и улыбался. У него были белоснежная улыбка, смуглая кожа, низкие брови и крошечное колечко в ухе, а еще красивая синяя рубашка и того же цвета штаны.
– Ты сняла проклятие. Как мы можем тебя называть? – хрипло и немного смущенно проговорил он, сложив перед собой ладони и слегка поклонившись.