Ключ к волшебной горе
Шрифт:
– Убирайся прочь! Ты что, хочешь, чтобы к нам пришла полиция? Я не знаю и знать не хочу, что там произошло!
Понимая, что никто ей не поможет, Полина снова поднялась на ноги. Куда ей идти? Она не знала. Что ей делать? Ответа на этот вопрос тоже не было. Она вспомнила об отце, который ждал ее помощи.
Внезапно пришло четкое осознание того, что Лев Константинович в помощи не нуждается. Его убили...
XXXIV
Полина побрела по улочке. Она так и плутала до вечера, ни о чем не думая. Люди шарахались от нее – на улицах практически не было прохожих, а те, что попадались ей, немедленно переходили
Только когда стемнело, она вышла к набережной. Полина остолбенела: все те же праздные дамы и господа прогуливались вдоль моря. Их количество поубавилось, но тем не менее кто-то предавался еще безмятежному отдыху. Казалось, что этот отдых-праздник не нарушила ни начавшаяся война, ни расстрел штурмовавших консульства.
Полина опустилась на лавочку. Она ловила на себе любопытные взгляды отдыхающих. Затем она пошла в направлении виллы «Золотистые тополя». Около ограды она столкнулась с Глашей, которая, увидев Полину, начала всхлипывать, а затем разразилась громкими рыданиями.
– Полина Львовна, наконец-то вы вернулись, но в каком вы виде! Говорят, что в городе где-то стреляли. Как в девятьсот пятом перед Зимним дворцом, людей поубивали... Мы так за вас беспокоились, мы вас ищем! А где Лев Константинович?
– Papa остался там, – произнесла Полина. Ухватившись за витую решетку, она почувствовала головокружение, а затем потеряла сознание.
В себя Полина пришла в спальне. Она ощутила свежесть белья, тонкий аромат духов. Так и есть, ей все пригрезилось. У нее был долгий ночной кошмар, но она проснулась – и все будет как раньше! Отец жив, сейчас он войдет в комнату и скажет ей, как обычно: «Bonjour» [50] .
50
Доброе утро (фр.).
Дверь в самом деле распахнулась, однако вместо отца возникла тетя Лиззи. Полина увидела, что у тетки красные глаза. Елизавета Фридриховна опустилась у изголовья кровати девушки, произнесла:
– Полин, милая моя, сейчас подадут завтрак.
– Тетя, что с papa? – спросила девушка. Тетя Лиззи отвернулась, не отвечая. Полина повторила свой вопрос, затем выкрикнула его: – Что случилось, ответьте мне!
– Полин. – Тетя Лиззи повернулась к ней, и Полина увидела, что та кусает губы. – Полин, Льва убили, – произнесла тетя Лиззи подозрительно спокойно. – Ты ведь была с ним в консульстве, затем вы угодили в толпу, которая громила немецкое и австро-венгерское консульства. А потом...
– Они открыли огонь по людям, – сказала Полина. Она закрыла глаза и увидела все ту же картину – мертвый отец. Значит, это был не сон!
В комнату неслышно вошел Платоша. Он уселся рядом с кроватью Полины, сменил ей холодный компресс на лбу.
– Полин, – продолжила тетя Лиззи. – Ничего изменить нельзя. Нам удалось... удалось получить тело Льва. Завтра будут похороны...
– Нет! – закричала Полина, срывая со лба компресс и отшвыривая его от себя. Несмотря на боль в теле, она поднялась на ноги. – Нет, вы врете! Papa жив! Жив! Жив!
Она уткнулась в грудь Платоши и зарыдала. Тот гладил ее по волосам, ничего не говоря.
Отпевание Льва Константиновича состоялась все в той же часовенке Cвятого Лавра, где служили панихиду по Ксении Теодоровне. И похоронили его рядом с женой. В тот день пошел ливень, и Полина, стоя под большим черным зонтиком, который держал над ее головой Платоша, безучастно следила за
В течение одной недели она лишилась сначала мамы, затем и отца. Она – сирота! Полина старалась не думать об этом. У нее есть Платоша...
У нее есть Славко! Он обещал, что вернется! Он обязательно вернется! И они будут вместе! Конечно, они будут вместе...
Каждая bagatelle [51] на вилле напоминала Полине о родителях. Вот любимая повесть «The Hound of the Baskervilles» [52] , которую отец перечитывал два раза в год, заложенная им закладкой из слоновой кости (на той странице, где Холмс и Уотсон находят тело беглого каторжника Селдона, приняв его сначала за сэра Генри). И мамина гребенка – меж зубцов застряло несколько длинных медно-золотистых прядей. Забавный брик-а-брак из раухтопаза, который papa купил maman в Париже... Полина заперлась у себя в спальне, затянула окно шторами и попыталась заснуть. Но сон никак не шел.
51
Мелочь, безделушка (фр.).
52
«Собака Баскервилей» (англ.).
Ей было все равно, что война набирала обороты. Ее не волновало, что после кровавого расстрела громивших консульства, в результате чего погибло никак не менее четырех сотен человек и было ранено в два раза больше, произошел дворцовый переворот: королева-регентша Милица, лично отдавшая приказ открыть огонь из пулеметов, потеряла власть и была заточена в монастырь, правителем при малолетнем Кароле стал его двоюродный дед великий князь Петр. Ее не занимало и то, что новый регент от лица Кароля издал манифест о том, что Герцословакия вступает в войну – но не на стороне Германии и Австро-Венгрии, а поддерживая Антанту. Ей было наплевать, что народ с ликованием встретил весть о низвержении нелюбимой королевы и о начале войны с Германией и ее союзницами. Она пропустила мимо ушей, что римский папа Пий X призвал народы Европы к миру, а затем скончался, как судачили, от горя, видя, что его слова не возымели успеха, а его преемник Бенедикт XV тоже пытался увещевать монархов воюющих государств – и тоже безрезультатно.
XXXV
Полина провела в добровольном заточении семь дней. На восьмой ее силком извлекли из темной комнаты – тетя Лиззи призвала на помощь врачей. Полина брыкалась, кусалась, вопила и даже ругалась. Ей сделали инъекцию, после которой девушка практически сразу успокоилась, стала вести себя разумно. Ее искупали, накормили, затем уложили спать, приставив сразу двух сиделок.
Когда она проснулась, то почувствовала себя значительно лучше. Около ее постели дежурил Платоша. Появился и его отец, Валериан Платонович Крещинский.
– Моя дорогая, – мягко сказал он. – Мы все скорбим по тем потерям, которые ты понесла. Но жизнь продолжается, и мы должны понимать это. Мы отрезаны от России: железнодорожное сообщение прервано, и когда оно будет восстановлено, неизвестно. Мне удалось чудом добраться до Варжовцов из Парижа. Покинуть Герцословакию практически невозможно, тем более что недалеко от нас проходит линия фронта. Силы австрийского императора хотят во что бы то ни стало оккупировать эту прелестную страну, вполне возможно, что им это удастся.