Ключ к волшебной горе
Шрифт:
XXXVII
Через десять минут к ней прибежал заплаканный Платоша. Он долго кричал, называя Полину предательницей, жестокой обманщицей и сердцеедкой. Затем он бухнулся перед ней на колени и произнес жалким тоном:
– Но, Полин, вы же обещали у одра умирающей матушки, что станете моей женой! Вы нарушаете клятву, это святотатство! Как вы можете! Я так вас люблю!
Наследственное упрямство Кригерсов дало знать о себе. Полина заявила:
– Платон, вы мне нравитесь, но
Странно, но былые чувства (если таковые вообще были) к Платоше сменились стойкой к нему неприязнью. Его мягкость обернулась бесхребетностью, его шарм – подделкой, даже его чувства... Полина вдруг засомневалась в том, что Платоша на самом деле любит ее. Более всего раздражал его командирский тон и резкие перемены настроения.
– Полин! – трагически-напыщенным тоном произнес Платоша. – Вы ужасная женщина! Вы безжалостная хищница! Как вы можете! Вы подарили мне надежду, а затем разбили мое сердце! Я вас ненавижу!
Затем Полина отказалась подписать доверенность на имя Валериана Платоновича. Тетя Лиззи даже раскраснелась и начала кричать, чего за ней обычно не водилось, при этом называя Полину на «вы».
– Полин, как же вы упрямы! Чем же объясняется непонятная антипатия к Валериану Платоновичу? Запомните, Крещинский – наше единственное спасение! Вы же не сможете вести дела! Тем более мы сейчас находимся в Герцословакии! Кто будет управлять вашим имуществом и капиталами в России?
Полина парировала:
– Уж точно не Крещинский! Он тоже находится в Варжовцах, и, доверь я ему управление своим наследством, он так же, как и я сама, не сможет контролировать прииски, заводы, банки и акционерные общества. Уверена, что вскоре представится возможность вернуться в Петербург, и я найду себе другого адвоката, благо, что в столице дефицита юристов не существует.
– Полин! – закричала тетя Лиззи. – Вы – несносная, избалованная, жестокая девчонка! Вы очень, очень сильно изменились после смерти Ксении и Льва! Словно в вас вселился бес... Словно вы лишились рассудка...
Тетка оборвала фразу на полуслове, затем, ничего не говоря, развернулась и покинула комнату. Полина с облегчением вздохнула. Наконец-то все оставили ее в покое! Тетя права – с Платошей она поступила жестоко, но почему она должна выходить за него, если все чувства к нему испарились? Тетя Лиззи ведь сама говорила, что никогда не стоит неволить себя и приносить свое счастье в угоду светским предрассудкам и условностям. Она не любит Платона, она хочет ждать Славко – значит, она так и поступит!
Глаша, сияя, доложила, что Крещинские объявили о том, что съезжают с виллы.
– И я узнала, что мадмуазель Шнайдер снимает неподалеку комнату, – добавила горничная.
– Сходи к ней и
Радостная Глаша умчалась. Полина обрадовалась, что все проблемы разрешились сами собой. Если тетка в самом деле почему-то хотела выдать ее замуж за Платона и из кожи вон лезла, чтобы получить доверенность на управление миллионным имуществом на имя Крещинского-старшего, значит, с тетей Лиззи надо быть начеку. Но почему она так поступила?
XXXVIII
Тетка заявилась к племяннице в комнату и сказала, то и дело промокая уголки глаз платочком:
– Полин, вы очень разочаровали меня. Скажу честно, что я не могу жить с вами под одной крышей. Я съезжаю в отель!
– Но там же нет мест, – наивно заметила Полина. – Ведь именно поэтому Крещинские и квартировали у нас.
Тетя Лиззи сделала вид, что пропустила это бестактное замечание мимо ушей.
– Значит, вы позволите своей тетке покинуть этот дом? – в растерянности произнесла Елизавета Фридриховна. Она явно ожидала, что Полина бросится упрашивать ее, прося забыть о переезде в отель.
– Тетя Лиззи, – проговорила мягко Полина. – Вы сами того хотите. Я давно знаю вас, вы не принадлежите к разряду тех взбалмошных особ, которые шантажируют других своими решениями. Раз вы хотите съехать с виллы в отель, я не буду возражать. Конечно же, я оплачу вам пребывание там.
– Полин, я поражена! – простонала тетя Лиззи, несколько переигрывая. – Я же кузина вашей покойной матушки! А вы ведете себя, как предательница! Ах, Полин, Полин...
Затем, словно о чем-то вспомнив, тетка продолжила:
– Видимо, неожиданное богатство вскружило вам голову, Полин. Но вы хотя бы не откажетесь от прощального ужина со мной и Крещинскими? Или мы уже не заслуживаем подобной чести?
Полина обняла надувшую губы тетку, поцеловала ее и сказала:
– Тетя Лиззи, я вас по-прежнему люблю, мне просто непонятно, почему вы ведете себя столь странно. Зачем вы уволили мадмуазель Шнайдер, а мне сказали, что она сама рассчиталась? Для чего вы протежируете Валериана Платоновича, навязывая мне его в качестве адвоката? Тетя, я не понимаю!
Елизавета Фридриховна раздосадованным жестом сбросила руку Полины и сказала:
– Значит, Глафира уже разболтала, не умеет девица держать язык за зубами! Я думала, что Шнайдер будет постоянно напоминать вам о Ксении, поэтому и решила убрать ее из дома, чтобы не терзать вас ужасными воспоминаниями. А вы, неблагодарная девчонка, еще в чем-то меня обвиняете!
– Тетя, я, конечно же, принимаю ваше приглашение на ужин, – ответила Полина. – И куда мы поедем?
Елизавета Фридриховна загадочно улыбнулась и сказала: