Ключ к волшебной горе

Леонтьев Антон Валерьевич

LV

– Я... думала... что... мы... на... свободе... – шептала Герда. – Почему... Боже, если ты есть, ответь мне – почему? Почему ты не дал нам возможности сбежать?

Она задрала голову к небу, затянутому тучами. Шум ветра и шелест деревьев были ей ответом. Полина прислушалась – до ее слуха донеслось слабое потявкивание. Собаки! Неужели они приходят в себя?

– Собаки просыпаются, – проговорила с отчаянием в голосе Полина. Герда резко ответила:

– Я слышу! Нам нужно что-то делать. Мы... Мы не сможем бежать!

Придется возвращаться в «Волшебную гору».

Девушки оказались опять в здании лечебницы. Животные и в самом деле начинали просыпаться. Герда со всей силы хлопнула дверью и сказала:

– Черт, попробуем повторить это снова, когда у нас будет прочный канат. Свобода была так близка!

Свобода была так близка... Они стояли у забора, за которым – подлинный мир и совершенно иная жизнь. Но... Но их мир – это «La Montagne Magique».

Полина приложила к губам палец. Герда тоже насторожилась. Они услышали шаги на лестнице и увидели блики лампы – кто-то спускался вниз, прямо к ним!

Они затаились под лестницей, девушки знали, что если кто-то обнаружит их здесь, то на свободу им больше никогда не вырваться.

Мимо них прошествовал Сигизмунд Моцарт, облаченный в черный шелковый халат. В костлявых руках он зажал старинную керосиновую лампу. Хозяин «Волшебной горы» раскрыл дверь, выглянул наружу.

– Собачки, мои милые животные, что с вами? – проскрипел Моцарт. – И почему дверь открыта и убрана решетка? Что здесь происходит?

Моцарт вышел в сад. Опрометью Полина и Герда бросились наверх. Они разошлись по комнатам и притворились спящими. Ждать пришлось недолго – скоро они услышали сварливый голос Моцарта, который отчитывал санитаров.

– Безмозглые болваны, кто-то пытался бежать! Как вы могли прошляпить это! Я всех вас уволю! Вы должны узнать, кто это!

Следующим утром таблетки пациентам вручал лично Сигизмунд. Он проконтролировал и Полину. Моцарт не заметил, что таблетки она заложила за щеку – глава пансионата был сплошным комком нервов. В комнату заглянула встревоженная Аманда. Сигизмунд бросил ей:

– Я не могу понять, кто из больных симулирует потерю памяти. Но ведь кто-то усыпил собак и пытался бежать – на заборе болтаются обрывки каната, сплетенного из простыней.

Моцарт внимательно посмотрел в лицо Полине своими выпуклыми немигающими глазами и добавил:

– Но я узнаю, кто это был. И этот человек будет наказан!

Прогулки в саду были отменены, вместо этого пациентов по одному отводили во врачебный кабинет, где сидели Моцарты. До этого комнаты были с пристрастием обысканы. Полина с замиранием сердца следила за тем, как санитары выворачивают ее немногочисленный скарб. Они не обратили внимания на дырку в матрасе – таблетки давно покоились под одной из плиток паркета. Но как же поступит Герда? Ведь у нее имеются обрывки простыней, из которых сплетен канат!

Полина оказалась перед Моцартами. Вместе с ними в кабинете находился один из санитаров и пожилой седовласый врач.

Врач любезно усадил Полину в кресло и произнес:

– Ну что же, посмотрим,

не имитирует ли эта пациентка потерю памяти и личности.

Он подошел к Полине и, улыбаясь, начал изучать глазное дно. Полина понимала, что врач сейчас же увидит, что она не принимает треклятые таблетки. И тогда... Она и представить себе не могла, что может за этим последовать.

LVI

Внезапно раздался крик, за которым последовал глухой удар, сотрясший стены кабинета. Моцарт велел прекратить обследование и вышел в коридор. Через секунду он вернулся и с торжествующей улыбкой заявил:

– Мы нашли! Нашли!

Полина похолодела – значит, санитары обнаружили в комнате Герды недвусмысленные доказательства подготовки к побегу. Что же, этого и следовало ожидать! Ей стало очень страшно.

Моцарт, кивнув головой в сторону Полины, сказал:

– Можете ее отпустить, уверен, что она ни при чем.

Полину отвели обратно в ее комнату. В коридоре, к своему изумлению, она заметила взбешенного Моцарта, который навис над съежившимся санитаром Бернардом. Того за руки придерживали два других служителя «Волшебной горы».

– Значит, это ты! В твоей комнате обнаружили колоссальный запас таблеток, а также обрывки простыней! Ты немедленно уволен! Но прежде тебе придется сказать мне, для чего ты пытался инсценировать побег и на кого ты работаешь! На эту мерзавку фон Кейлиц! Как жаль, что она отдала богу душу!

Полина решительно ничего не понимала. Она еле дождалась следующего дня: прогулки были возобновлены, и на скамейку к Полине подсела Герда.

– Что ты сделала? – произнесла громким шепотом Полина. – И почему Моцарт был так взбешен? Бернарда уволили, но за что?

Герда ответила:

– Когда я вернулась после неудачного побега, то поняла, что Сигизмунд сообразит – кто-то пытался покинуть его прелестное заведение. А значит, он не успокоится, пока не выяснит, кто именно. Баронесса фон Кейлиц приказала долго жить позавчерашней ночью. Поэтому я и спрятала часть таблеток и обрывков простыней у нее в комнате. Она умерла, так что ей ничто не сможет навредить. А остатки таблеток и простыней я припасла для нашего общего друга Бернарда. Моцарт так орал, что едва не отдал концы – он уверен, что его продажный племянничек пытался помочь одной из пациенток бежать! Но так как баронесса мертва, то и выяснить ничего толком он не сможет!

Бернарда в самом деле уволили. Во всяком случае, его похотливая физиономия навсегда исчезла из санатория. Моцарт, кажется, поверил тому, что побег планировался старой баронессой, хотя решительно не понимал того, как та могла долгие годы симулировать сумасшествие.

Неудача с побегом имела еще один негативный результат – по приказу Моцарта все раздвижные решетки и замки на дверях были немедленно сменены. Связка ключей, которую украла когда-то Герда, оказалась ненужной.

Девушкам не оставалось ничего другого, как беседовать во время прогулок, ночные посиделки закончились.