Ключ к волшебной горе
Шрифт:
На нее смотрела Герда. С того момента, как Герда сбежала из парижского варьете с каким-то богатым хлыщом, прошло почти двадцать лет. Двадцать долгих лет...
Герда изменилась – превратилась в светскую львицу, умело пользовалась косметикой, осветлила волосы, которые были уложены крупными волнами. Герда взглянула на Полину, и по едва дрогнувшему алебастровому лицу и алым губкам та поняла, что Герда тоже узнала ее.
– Мне очень нравится, Манфред, – томно произнесла она и приложила пальцы к вискам. – Но что-то разболелась голова... Милый, поехали домой!
Герда умела управлять мужем, группенфюрер потопал
– Завтра вечером!
Барон и баронесса фон Кизов удалились. Герда сдержала свое слово – они приехала днем позже. Одна, в небольшом автомобильчике, который сама и вела. Герда расцеловала Полину и сказала:
– Боже мой, как тесен этот безумный мир, Полина! Значит, ты была замужем за Максом Триссарди? Но как это получилось?
Полина поведала ей свою историю, Герда поделилась своей. После отъезда из Парижа она едва не вышла замуж за своего ухажера, но весьма некстати выяснилось, что у него уже имеется жена и выводок детей. Герда путешествовала по Европе в обществе богатых и пожилых мужчин – тех, кто мог платить за ее услуги звонкой монетой. Наконец она подцепила почтенного бюргера, который оказался спонсором национал-социалистической рабочей партией, возглавляемой неким Адольфом Гитлером. Неудавшийся «пивной путч» сделал художника-дилетанта из Линца знаменитым и позволил ему начать политическую карьеру. Недовольство простых немцев вечной нестабильностью, унизительными выплатами репараций державам-победительницам, высокой безработицей в итоге позволило фюреру стать заметной фигурой на политической сцене Веймарской республики. Когда же наконец он был назначен рейхсканцлером и получил всю полноту столь желаемой им власти, настали новые времена. Любовник Герды неожиданно скончался – от избытка чувств по случаю прихода к власти его любимца.
Она, уже освоившаяся в среде национал-социалистов, нашла себе барона Манфреда фон Кизов, шовиниста и горлопана, верного гитлеровца. Барон сделал головокружительную карьеру и занял высокий пост в аппарате СС. Основное время барон и баронесса проводили в столице рейха, однако решили присмотреть себе милое гнездышко и в провинции. Их выбор пал на Кельн.
– Полина, как давно мы не виделись с тобой, – вздохнула Герда. – И надо же: я приехала с Манфредом покупать твою виллу. Ты думаешь, я люблю его, своего группенфюрера? Он – самоуверенный наглый болван, который слепо предан фюреру, а поэтому нужен власти. А Манфреду нужна подходящая жена. С ним я живу обеспеченной жизнью, у нас дом в Берлине, вилла под столицей и летний домик на Балтике. Теперь вот еще и поместье в Кельне.
Полина поняла – Герда, несмотря на то что получила влиятельного богатого мужа, не так счастлива, как старается показать. Герда посмотрела на Полину и сказала:
– Полина, тебе надо бежать!
– Почему? – спросила та.
Герда нервно заломила руки и прошептала:
– Неужели ты не понимаешь? Твоего мужа-пианиста убили, и, поверь мне, это только начало. Я видела всех этих «великих наци» вблизи – полупьяными, разомлевшими, слышала их разговоры и хвастливые заявления. Я их ненавижу, но другого выхода, как быть рядом с Манфредом, у меня уже нет.
Герда замолчала. Полине внезапно стало жаль ее.
– Мой группенфюрер не хочет платить тебе даже пяти тысяч рейхсмарок, Манфред жаден до омерзения. Я слышала, как он беседовал
Она вытащила из сумочки пачку ассигнаций. Сняла с запястья бриллиантовый браслет и сунула его в руки оцепеневшей Полине.
– Мы встретились не случайно, – сказала Герда. – Я уверена в этом. Я вообще уверена, что в жизни не бывает ничего случайного. Значит, так тому и быть. Слава богу, что отсюда рукой подать до французской границы. Я отвезу тебя. Манфред умчался по зову Гиммлера в Берлин, его не будет несколько дней, так что у нас есть время. После возвращения он хочет заняться «окончательным решением еврейского вопроса», как он цинично называет приобретение этой виллы. То есть добиться твоего ареста, Полина!
Бежать или нет? Что ей делать? Остаться и ждать неминуемой смерти? Ведь у нее никого нет – ни Славко, ни Володи, ни Макса. Зачем жить?
Как будто понимая ее мучительные сомнения, Герда сказала:
– Полина, я не позволю тебе остаться. Я знаю, что верхушка нацистов давно ослепла. Они на полном серьезе верят в свою историческую роль и призвание изменить мировой порядок. Война будет, и на этот раз аннексией Чехословакии или возвратом Эльзаса и Лотарингии не ограничится. Одно из двух: или скоро вся Европа или даже весь мир окажется под пятой такого убожества, как мой Манфред. Или... Или все мы погибнем, и я в том числе...
– Если ты предлагаешь мне бежать, то бежим вместе, – взмолилась Полина. – Так уже однажды было, мы сумели перехитрить судьбу!
– Нет, – покачала головой Герда. – Второй раз ты не сможешь ее обмануть. Мое место здесь. Да и куда я денусь от своих нарядов, приемов, драгоценностей и комнатных мопсов и от своего группенфюрера?
Как ни убеждала Полина Герду бежать вместе, та не соглашалась. Автомобильчик домчал их до приграничной деревушки за два часа. Была глухая пора, в небе сияла луна, когда Герда обняла Полину и произнесла подозрительно спокойным тоном:
– Если повезет, мы еще увидимся с тобой. А если нет...
Она подтолкнула Полину к тропке, которая вела к границе.
– Я знаю кое-какие секреты, дорогая, – произнесла Герда. – Здесь ты можешь перейти границу без опаски. Беги! И попытайся прожить те годы, которые тебе отведены, за нас обеих – за себя и за меня!
Полина прижала к груди сумочку с документами, деньгами и фотографиями Володи. Больше у нее ничего не было. Герда сердито шикнула:
– Ну, Полина, чего ты ждешь? Уходи отсюда прочь!
Такой Полина и запомнила Герду – в элегантном платье, серебрившемся в лунном свете, собранную и плачущую. Развернувшись, Полина зашагала к леску, за которым пролегала немецко-французская граница.
CXVI
Она вернулась в Париж, город, который был когда-то для нее родным. Полина подала документы в американское посольство. Французская столица была полна эмигрантов из Германии, и большая их часть жаждала только одного – получить право покинуть Европу и перебраться через океан.