Ключ к волшебной горе
Шрифт:
Ответа от американцев пришлось ждать долго. Наконец ей сообщили, что ее заявку рассмотрели. Во въезде Полине было отказано. Полина покинула Францию и перебралась в Голландию. Она слышала упорные разговоры о том, что из Амстердама в США отправляются теплоходы, груженные беженцами, и Америка вынуждена принимать их. Полина выложила все, что у нее было, чтобы приобрести билет на «Королеву Вильгельмину», некогда круизный лайнер, который теперь стал последней надеждой для отчаявшихся.
Отправление «Вильгельмины» было назначено на начало сентября 1939 года. Рано утром первого дня осени Полина проснулась в дешевом пансионе. Она услышала крики на улице, спустилась вниз. Жильцы были
Полина, так и не позавтракав, бросилась в порт. «Королева Вильгельмина» срочно готовилась к рейсу. Страшные события ускорили ее отправление. Ночью лайнер отвалил от причала и взял курс на Америку.
Каюты, палубы и даже трюмы были переполнены. Все хотели только одного – спастись от Гитлера, который начал покорение Европы. Полина ютилась на верхней полке в тесной каютке. Люди говорили только об одном – о том, что их ждет в Америке. Про эту страну ходило много легенд.
– Нас не примут, – уверял кто-то. – Отправят на Кубу, а оттуда обратно в Европу.
– Не может быть, нас обязаны принять. Да, корабли раньше разворачивали, но теперь началась война. Боже, неужели повторится то же безумие, что и в 1914 году?
– Будет хуже. Гитлер победит. Затем он поработит Советы и двинет войной на Англию.
– Наступил конец света, разве вы еще не поняли это? Вот он – Апокалипсис, о котором писал в своих Откровениях Иоанн Богослов!
Радость и отчаяние, надежда и смирение – люди были полны противоречивых чувств. Полина прошлась по лайнеру. Сколько же людей переживают трагедию! Не только она страдает, поняла Полина. Но все равно, почему же так страшно?
На третий день пути, когда «Королева Вильгельмина» пересекала Атлантику, распространился слух, что Америка отказалась принять беженцев. Капитан якобы получил распоряжение возвращаться в Европу.
– Польша уже пала. Поверьте мне, через месяц и Голландия окажется под пятой Гитлера. Куда мы вернемся? Они же отправят нас в концентрационные лагеря!
На лайнере ежедневно умирало по несколько человек. Люди привыкли к смерти, однако они не хотели возвращаться в Европу. По внутреннему радио объявили, что идут переговоры с американскими иммиграционными властями о том, будет ли корабль допущен в территориальные воды США.
CXVII
Полина вышла на верхнюю палубу. Стояла тихая ночь, молочно-белые звезды сияли в антрацитовом небе. Полина шла между людьми, спящими и бодрствующими, что усеяли палубу.
– Она умирает! – раздался чей-то встревоженный голос. – Ну помогите же ей! Позовите врача!
– Ну и что из того? – ответил кто-то. – Врач уже наверняка спит. Было с самого начала ясно, что она умрет. Оставьте ее в покое! Позовите лучше священника.
Полина подошла к человеку, который искал врача. Тот вцепился ей в руку и радостно произнес:
– Вы доктор? Пойдемте, нужна ваша помощь! Наша соседка, думается мне, отдает богу душу.
Они оказались в небольшом закутке, заставленном тюками и баулами. Плакали дети, кто-то бубнил молитвы на непонятном языке, слышалось пиликанье губной гармошки и ругань.
– Вот она. – Человек указал на дряхлую женщину, которая лежала на палубе, укрытая старым одеялом.
– Die Suppe ist lauwarm... Je vous prie de suivre les mani`eres, Pauline! Mais vous ^etes une fille bien 'elev'ee! Was f"ur ein leckeres Soufflee! Don’t champ while you’re eating... [60]
60
Суп едва теплый...
Старуха что-то бормотала на разных языках, и Полина, чувствуя, что лишится сознания (с такой силой нахлынули на нее воспоминания о прошлой жизни), склонилась над умирающей.
Женщина была стара, очень стара. Далеко за восемьдесят. Лицо – коричневое, как древесная кора, испещренное морщинами. Седые волосы, которые выбивались из-под вязаной беретки. Старуха была одета во что-то древнее и давно немодное.
И все же Полина сразу узнала ее. Мадмуазель Шнайдер! Милая взбалмошная mademoiselle, которая жила в их семье... Но как давно это было!
– Мадмуазель Шнайдер, – ласково позвала Полина. Она бережно приподняла голову старушки и поцеловала ее в лоб.
– Pauline, – раздался тихий голос. – It may be you? Pauline! [61]
– Не обращайте на нее внимания, – сказал сосед мадмуазель Шнайдер. – Бедняжка явно не в себе, у нее старческий маразм. Она все время вспоминает прошлое, зовет какую-то Полин. Не может понять, что мы на корабле, который идет в Америку.
– Я здесь, – ответила Полина, гладя старушку по щеке.
61
Полин... Вы ли это? Полин? (англ.)
Мадмуазель Шнайдер распахнула глаза и произнесла:
– It’s so dark in the bedroom, Pauline. Ordonnez Glaphira d’ allumner la lampe. Es sieht ganz nach dem Gewitter aus. Ach, Pauline, sie haben wider Schnabernack getrieben! Votre p`ere sera m'econtent [62] .
Полина держала мадмуазель Шнайдер за сухую ладонь. Старушка слабела с каждой фразой, сознание у нее путалось.
Мадмуазель Шнайдер угасала. Наконец появился заспанный врач, который, даже не осмотрев толком мадмуазель, сказал:
62
В спальне темно, Полин. Прикажите Глафире зажечь лампу. Похоже, будет гроза. Ах, Полин, вы снова проказничали! Ваш отец будет недоволен! (англ., фр., нем.)
– И чего она поехала в Америку, это путешествие убило ее. Увы, ничем помочь не могу.
Скоро мадмуазель Шнайдер не могла даже говорить, а только бормотала что-то.
– Pauline... Sun... La nouvelle robe... Obst zum Fr"uhst"uck... Your Daddy... Das Meer, ich sehe das Meer! [63]
Полина прижала к себе старушку. Через двадцать пять лет она снова увидела мадмуазель.
– Je vois la mer... Ce n’est pas Biarritz et pas Rivi`ere, but it’s... [64] тож-же недю-ю-юрственно...
63
Полин... Солнце... Новое платье... Фрукты на завтрак... Ваш папа... Море, я вижу море... (фр., англ., нем.)
64
Я вижу море! Нет, это не Биарриц и не Ривьера, но это... (фр.; англ.)