Ключ от миража
Шрифт:
— Да, — ответил Колосов. — Пожалуйста. Если можно, прямо сегодня. Сейчас.
Глава 21
ДОМАШНИЙ ВРЕДИТЕЛЬ
Катя проснулась без четверти семь по приказу будильника. И с семи, вооружившись маленьким театральным биноклем (его посоветовал захватить с собой запасливый Мещерский), дежурила у окна на кухне, притаившись за шторой. Света она на кухне не зажигала. Так было лучше шпионить. Занесенный снегом, освещенный фонарем двор был как на ладони. Катя решила понаблюдать, кто из жильцов и во сколько покидает свои квартиры, отправляясь на работу, а кто остается дома.
В семь все было тихо, а вот с двадцати минут восьмого
Ровно в двадцать минут восьмого из подъезда вышел Евгений Сажин, счистил щеткой снег с капота своего синего «Фольксвагена», протер тряпкой лобовое стекло, сел и уехал. Через пять минут после него тот же самый утренний ритуал проделал и вышедший из подъезда Олег Алмазов со своей битой в области крыла «девяткой». Без четверти восемь из подъезда вышел еще один жилец — высокий худой мужчина в черной кожаной куртке и шапке-"жириновке". Катя быстро перебрала фотоснимки, разложенные рядом на подоконнике. С этим фигурантом она еще не встречалась. Судя по фото, это был не кто иной, как Зотов Федор Семенович с седьмого этажа — глава всего клана Зотовых. Зотов-старший неторопливо обошел детскую площадку, направляясь к «ракушкам», открыл крайний гараж и выгнал оттуда явно подержанную темно-серую «Ауди», сел, завел мотор и укатил.
Без десяти восемь в арку, наоборот, въехал весьма импозантный черный «БМВ». Хлопнула дверь подъезда, появился Станислав Леонидович Тихих, благосклонным кивком поздоровался с шофером и на «БМВ» покинул двор. Затем наступило небольшое затишье, а с восьми часов исход начался по новой.
Из подъезда вышла Клавдия Захаровна Зотова с клетчатой сумкой-коляской и торопливо заковыляла сквозь утренние сумерки по каким-то своим пенсионерским делам. Почти следом за ней вышли жена и дочь Тихих. Видимо, девочке пора было в школу, а мать ее провожала. Катя отметила, как ловко и сноровисто эта высокая брюнетка Евгения Тихих в небрежно наброшенном на плечи дорогом жакете из чернобурки управляется со своей машиной — новой серебристой «десяткой», припаркованной у самого подъезда. Эта машина, видно, была для Евгении Тихих расхожей. Она усадила дочь на заднее сиденье, открыла багажник, проверила там что-то, лихо завела машину и, дав газу, умчалась в арку.
А вот юные супруги Васины, наоборот, заводили свой красный «ижик-ежик» долго и трудно. Выкатились они из подъезда в половине девятого, хохотали, переговаривались на весь двор, но окоченевший «ежик», не желавшийся трогаться с места, видно, сильно подпортил им их праздничное утреннее настроение. Но и они наконец после долгого прогревания мотора тронулись с богом и убрались восвояси. Катя отметила точное время, подождала еще контрольные четверть часа и отложила бинокль. Утренний исход, видимо, закончился.
Те из жильцов, кто никуда не торопился в это февральское утро, остались дома. За стеной в квартире Алины Вишневской было тихо. Возможно, соседка еще спала. А вот снизу, с четвертого этажа, доносились звуки рояля: кто-то спозаранку разыгрывался.
Катя снова перетасовала, как карты, фотоснимки; отложила в сторону всех уехавших. Так и есть, как она и думала: в этот утренний час в доме остались только женщины: Алина, мать и дочь Гринцеры (это в их квартире музицировали), их соседка Светлана Герасименко с маленьким сыном и беременная гражданка Зотова. Вроде бы оставался еще и ее сын Игорь Зотов, но он вряд ли мог помешать плану, который еще вчера вечером созрел у Кати.
Итак, Никита сказал: действуй по обстановке. А обстановочка в этом доме, несмотря на все прошлые события, все
Катя оделась, достала из сумки с вещами новенькие резиновые перчатки. Их она захватила по собственному почину без чьей-либо подсказки. А вдруг прямо на месте придется проводить какие-то негласные оперативные мероприятия — изымать улики, какие-то предметы для дактилоскопии? Стараясь производить как можно меньше шума, она тихонько выскользнула из квартиры.
На лестничной клетке было сумрачно и холодно. Откуда-то сильно дуло. За узким, похожим на бойницу окном свистел ветер. Царапал по мутному пыльному стеклу ледяной колючей крупой. Уже начало рассветать, и в подъезде погасили свет. Катя зажгла карманный фонарик (подарок Мещерского) и внимательно осмотрела распределительный электрический щит на стене.
Открыла его — ничего сложного, все как дома: автоматы, провода. Сколько раз, когда Вадька болтался по своим командировкам, она сама «починяла этот примус», когда дома вырубался свет. Правда, «драгоценный В.А.» всегда именовал эти ее ремонты «домашним вредительством» и всякий раз вызывал электрика, не рискуя лично соваться на щит. Но Катя высокого напряжения не боялась — подумаешь, ток! И о своих технических познаниях в этой области была самого высокого мнения.
Она щелкнула своим автоматом — свет в квартире тотчас погас. Секунду созерцала содеянное, соображая: выключить-то легко, тут и дурак догадается, как потом дать свет. Но все будет сделать гораздо сложнее, если отсоединить… Катя поднялась на цыпочки и недрогнувшей вредительской рукой в перчатке полезла в провода — если отсоединить вот эту клемму, белый провод, то… Отсоединила, щелкнула включателем — свет не зажегся. Отлично, полный порядок!
Она спустилась на четвертый этаж. В квартире Гринцеров играли на рояле — однообразные сложные упражнения на беглость пальцев. Катя подкралась к электрощиту. Ага, тут прямо на щит подключен толстый белый провод, ведущий в квартиру Герасименко. Это наверняка от стиральной машины.
Рассуждала она примерно так: домашнее болото надо всколыхнуть — факт. И лучшего средства для этого, чем небольшая бытовая авария, еще не придумано. Ведь ничто так не сближает и не сплачивает соседей, как общие коммунальные беды — протекающая крыша, неисправная канализация, внезапно и необъяснимо погасший свет. А уж если на момент аварии в доме остались одни только беспомощные, беззащитные женщины, то…
Катя с чувством собственного превосходства безбоязненно потянулась к проводам. Вот сейчас.., сейчас мы тут устроим маленький трах-тибидох, как выражается «драгоценный В.А.». Ну, уж если и эта электрошоковая терапия не оживит здешнюю ауру, то…
Сзади послышался какой-то звук. Катя обернулась: никого. Темная лестница, безмолвно застывший между этажами лифт. Звук был какой-то странный, шедший непонятно откуда — снизу из подъезда или сверху, с чердака, — тихое и глухое, слабое шипение, словно совсем рядом кто-то наступил на хвост издыхающей гадюке или не завернул вентиль газового баллона… Но газом на площадке не пахло. И шипение стихло. А может, просто послышалось или это шуршал ветер на чердаке под крышей?
Катя отсоединила клеммы, быстро закрыла щит и ринулась к себе на пятый этаж. Юркнула в квартиру и замерла в ожидании. Чувствовала она себя самым настоящим диверсантом. Из квартиры Вишневской по-прежнему не доносилось ни звука. А вот внизу на четвертом хлопнула дверь. Катя стянула резиновые перчатки, сунула их в ящик для обуви — такая улика, как же она о ней-то забыла! Вышла на лестничную площадку. Голоса снизу: «Свет погас. Надо же… И у вас тоже? И у меня».