Ключ от рая
Шрифт:
Погруженная в такие мысли, она не заметила, как в кибитку осторожными шагами вошел Курбан. Он остановился над ней и некоторое время молчал, не зная, с чего начать. Наконец из его губ вырвалось одно слово, которое вмещало для него тысячи; он тихо позвал:
— Каркара!
Но от его голоса Каркара только сильнее прижалась к старому чувалу, который лежал у нее под головой. Ей хотелось прорвать его и спрятаться в нем от своего позора. Но поскольку она не могла этого сделать, то лишь пригнулась сильней и закрыла руками голову, чтобы ее не мог видеть Курбан. Каркара
Ненависть к негодяям охватила Курбана. Дрожа от гнева, парень вышел во двор. Но как он мог, маленький и бедный, отомстить за свою Каркару?..
С наступлением вечера, когда скотину уже пригоняли с пастбищ, Каушут и Непес-мулла добрались до крепости Серахс. Там их дороги должны были разойтись: Каушут направляется в сторону востока, а Непес-мулла на север. Но толпа вооруженных людей возле стен крепости и шум, доносившийся оттуда, заставили их подойти ближе.
У входа в крепость собралось человек пятьдесят, кто на лошадях, кто с ишаками. Было ясно, что какая-то особо важная причина привела их сюда.
Корявенький, сухой старичок, сидевший на ишаке поперек седла, держал на коленях ружье с длинным черным стволом. Он вынул из-за пазухи круглую табакерку, положил щепоточку наса [35] себе под язык, сощурил глаза и поднял лицо вверх.
— Эй, джигиты, мы должны доказать, что не зря носим на голове папахи. Пусть придет хан и скажет нам, хан он или нет! Я готов хоть сейчас отдать свою голову, если она понадобится. Где наш хан? Или мы так и будем сидеть на месте?
35
Нас — жевательный табак.
Но людей, кажется, не воодушевляли слова старика. Они сидели и стояли, понуро опустив головы, и лишь некоторые что-то невнятно бормотали в ответ.
— Нет дыма без огня, — сказал Каушут Непес-мулле. — Видно, этот коротыш сказал правду. По людям видно, что у них случилось что-то серьезное.
Те, что были ближе к Каушуту и Непес-мулле, стали здороваться с подошедшими.
Юноша лет двадцати резво соскочил со своей кобылы и протянул обе руки сначала Непес-мулле, потом Каушуту. Затем отступил на шаг и заговорил с жаром:
— Мулла-ага, вы человек умный, много повидали… Скажите, может быть так? Вот вы не такой уж большой хан, а все равно не прошли мимо, вам интересно, о чем толкует народ. А настоящий хан и знать нас не хочет, хоть всех перережь, как овец, с места не стронется. Что у него, за молитвами ноги к заду приросли?..
Каушут перебил парня:
— Сынок, ты сперва скажи толком, что у вас случилось, а то мы с Непес-муллой не знаем…
Но в это время с другой стороны показались несколько человек, шедших к толпе. Люди заволновались, загудели. Юноша повернулся и сразу словно забыл о вопросе Каушута. Его внимание тоже приковали приближающиеся фигуры.
Это
Народ сразу притих. И даже те немногие, кто только что перед его приходом выкрикивали: «Где хан? Пусть только придет, я скажу ему такое, что он с рождения не слышал!» — затаились. Поскольку никто не осмеливался нарушить первым молчание, хану пришлось начать разговор самому:
— Ну, в чем дело? Зачем меня звали?
Все молчали. Только лошади шлепали по своим крупам хвостами, отгоняя налетавших оводов.
Хан принял грозный вид:
— Ну, что вам от меня надо? Говорите! Или так и будете стоять, будто яшмаки на свои ослиные морды натянули?
Не столько грубость тона, сколько унизительность сравнения заставила людей прийти в движение. Было ясно, что, если они стерпят и это, им никогда уже не выбраться из-под ханского башмака. Самым смелым оказался старичок, сидевший в седле как сухая колючка на ветке. Он поднял голову и крикнул:
— Хан-ага, люди хотят говорить с тобой!
— А чего ждете? Говори!
— А если говорить, хан-ага, то дело такое… Что ж мы должны позволять всяким, кто даже навоза верблюжьего не стоит, топтать честь нашу! Может, ты тоже станешь на сторону своего народа, или он тебе совсем чужой?..
— Что же случилось с вашей честью? — перебил его хан, слегка смущенный такими словами.
Юноша, говоривший с Непес-муллой, внезапно выскочил вперед и заговорил низким, но еще некрепким голосом:
— Хан-ага, не надо притворяться. Ты же хан! Неужели ты не знаешь о том, о чем уже знают все? Может, мне тебе рассказать?
Ходжам Шукур насмешливо поглядел на него:
— Расскажи, сынок, расскажи!
— Расскажу, если тебе это интересно. Сегодня после полудня прискакали персы и утащили пять наших женщин. Эти люди хотят отомстить разбойникам. А пришли они сюда за тобой. Если хочешь защитить нашу честь, командуй и привези за каждую отнятую голову по голове!
Ходжам Шукур, не отрывая рук от кушака, повернулся и сделал несколько шагов в сторону. Его взгляд наткнулся на Непес-муллу и Каушута. На их приветствия хан ответил холодным кивком, словно говоря: «И вы тут как тут!»
Толпа молчала в ожидании ответа. Неожиданно хан повернулся назад и заговорил:
— Когда-то мы не ждали ханов в таких делах! Без подсказок делали то, что надо, даром времени не теряли!..
Каушут сказал на ухо Непес-мулле:
— Когда беркут стареет, он делается мышеловом. Когда разбойник стареет, он делается хвастуном!
Из толпы раздался уже полный решимости голос:
— Людям не нужны пустые слова, хан-ага. Люди ждут ответа. Здесь много найдется таких, в ком хватит Сил на дела, которых ты сам не боялся когда-то.