Ключ-стражи
Шрифт:
Конечно, когда перед тобой человек, который верит любым историям – от легенд до детских считалок – это хорошо. Только поможет ли?.. Я пала духом. Но рядом были Рэн, Тимми, Нори, от нетерпения ковыряющий пальцем в глазнице (глазнице копытного скелета), молчащий Вилли, Ипполита, которая смотрела на меня с волнением и беспокойством... И, запинаясь, я принялась рассказывать свою историю. Только наоборот: сначала – самый финал, как мы попали внутрь купола – Черныш на моем плече гордо растопырил ушки. А потом – все остальное, перемешанное в кучу. Про ловушку-осколок, про Ворона, про наши приключения в лесу (тут, слава Рее, подключился
Где-то на первой трети рассказа я поняла, что стоять больше не могу – усталые ноги подкашиваются. Кто-то, кажется – Вильям, заботливо пододвинул мне обшарпанное кресло, куда я и опустилась. А под конец истории все – и слушатели, и рассказчики – разместились по периметру кабинета в самых разных позах. Большинство – просто на изрядно полинявшем ковре, Нори – вольготно прислонившись к полюбившемуся скелету (только он мог с таким удобством опираться на что-то столь жесткое и неудобное), Тимми – на узком подоконнике, потеснив несколько горшков с декоративной розовой двуцветкой.
– Вот... вот так, – запинаясь, окончила я. Развела руками, как будто подытоживая: а продолжение истории сами видите. Прорваться-то мы прорвались, но я понятия не имела, что делать дальше. Останься Черныш гигантским – можно было бы вывезти на нем студентов, хоть свинозверю и пришлось бы потрудиться, сделав не один десяток ходок. А теперь?
– Феноменально, – после небольшой паузы сказал Раундворт. – А повторить эту магию ты не можешь, дитя мое?
Я помотала головой.
– Ее не осталось. Совсем. И, честно говоря, я не хочу, чтобы осталась... Профессор, вы можете проверить, есть ли во мне Хаос или нет?
У профессора недавно водруженные на нос очки снова съехали куда-то вниз.
– Зачем? – неподдельно удивился он.
– Потому что я боюсь, – я уставилась на свои сцепленные пальцы. Ну как ему объяснить? – Я видела, что она может, эта сила. А Ротт... Ворон... сказал что-то про якорь. Вдруг это значит, что кусочек Хаоса во мне ему как-то помогает? Вдруг я, сама того не зная, становлюсь его пособником?
В конце концов, это тоже зачастую бывало в приключенческих книгах. Герои, которые, не подозревая ничего плохого, были сосудами для зла. Даже иногда – Зла, с большой буквы. Я, конечно, не герой, но вдруг? Тогда меня придется до конца войны посадить за решетку... или в подземелье, в компанию к Не-Мертвому Королю. Чтобы вреда не причинила. А что? Самое разумное действие.
Что-то коснулось моей руки. Я нервно вздрогнула. Оказалось, это Поли, которая сидела рядом — прямо на ковре, скрестив ноги. Она погладила меня по плечу, на ее лице было написано участие и понимание. Я опасливо огляделась. Вроде как никто из ребят не смотрел на меня с ужасом или с желанием немедленно в это самое подземелье упечь.
Профессор Раундворт шумно вздохнул, поднялся с какой-то резной скамеечки и подошел ко мне. Положил ладонь мне на лоб. Ладонь была жесткая и прохладная.
– Маннэке, – спокойно сказал он. – Хаоса в тебе не больше, чем в этом несчастном скелете... который, возможно, даже переживет текущую ситуацию, если сей юный маг прекратит выколупывать из него косточки.
Нори быстро спрятал руки за спину и сделал покаянное лицо. Джакалоп, лишившийся пальца на передней лапе, укоризненно
– А в нем? – упорствовала я, показав на Черныша. Зверек как раз обнюхивал ноги Поли.
– В нем – больше, – без тени юмора ответствовал профессор. – Но все живые существа Хаоса обладают собственным разумом, хоть и ограниченным, нарочито ограниченным по сравнению с другими расами. Они не могут служить сосудами для чужой воли. Вообще-то «якорь» – это достаточно старинный термин. Он использовался, когда требовалось направить силу куда-то за пределы стандартного расстояния заклинания. Например, маг ставит несколько якорей... допустим, штук десять... на большие вязанки хвороста, расположенные по кругу диаметром около мили. Потом произносит заклинание – и они вспыхивают. Одновременно. Якорь позволяет мгновенно транслировать энергию. Но уже несколько веков ни у кого не было достаточно силы, чтобы проверить хотя бы пару-тройку якорей, не говоря уж о большем числе.
– Простите, вы нарочно привели такой безобидный пример? – это был Рэн, разумеется. – С вязанками хвороста.
– Да, да, – легко согласился Раундворт. – В оригинальном трактате упоминались, конечно, вражеские постройки.
Я опасливо покосилась на рыжего: не сорвался бы, высказав все, что думает о бестолковых магах. Нет, Рэн стиснул зубы и промолчал. Молодец. Зато вклинился Нори:
– Получается, якорем может быть только какая-то вещь, предмет, нечто неразумное? Вроде хвороста или тех грибов со щупальцами...
– По нашим опытам – да, – Раундворт снова попытался поправить очки, снова безуспешно. Махнул рукой: – А уж что говорить о живых… Любое существо с разумом ниже хотя бы человеческого «якорем» служить не может, чужое вмешательство будет мгновенно вытеснено.
– Вы что, проверяли на живых существах? – негодующе взвилась Поли. Черныш, паникующе взвизгнул и запрыгнул ко мне на колени.
– На мышах, – покаянно признался профессор. – Но ничего не вышло. Теоретически «якорь» может позволить «источнику» как-то его контролировать... заставить куда-то побежать, например, что-то сделать.
– Как в легенде о Крысолове, ну? – восхищенно спросил Тим. – Когда он просил крыс принести ему в подземелье еду, бумагу и перья для записей... а потом и ключ от тюремных ворот?
– Увы, это только легенда, – Раундворт развел руками. – Мы пытались. И честное слово, Ипполита, дитя мое, ни одна крыса в процессе не пострадала! Но заставить животное хотя бы хвостом пошевелить – нет. Связь мгновенно рвется, «якорь» исчезает. Я думаю, что Ворон имел в виду вот это.
Палец профессора указал за окно – туда, где, видная в прорези между занавесками, колыхалась, словно шкура гигантского ската, серая переливчатая хмарь.
– Мы уже поняли, что с ее помощью он способен наблюдать за Мастерской... только за тем, что происходит снаружи, хвала богам, само здание надежно защищено от чужих глаз. Если же якорем являлось не только то, что дало жизнь куполу, но и сам купол...
Мы подавленно замолчали. Даже невинный пример со вспыхивающими ярким огнем кучами хвороста оптимизма не прибавлял.
– Ладно, – профессор хлопнул в ладоши. – Раз уж у нас появились лишние руки, то не воспользоваться ими – лишь Рею прогневить! Ипполита, девочка, отведи, пожалуйста, Маннэке и ее друга в библиотеку. Юноша, вы не против помочь?