Ключи к декабрю (сб.)

Желязны Роджер Джозеф

Кроуэлл покачал головой:

— Если от меня не поступит донесения, вам придется столкнуться с более серьезной силой, чем горстка ученых. В вашем порту приземлится боевой крейсер, и вся эта чертова планета окажется под арестом.

— Странно, что этого не произошло, когда исчезли первые два агента. Очень грубо блефуете, Мак-Гэвин.

— Те двое были агентами, мистер Киндл, но просто агентами. Я же премьер-оператор, один из двенадцати на всю Конфедерацию. Можете спросить у Фиц-Джонса, что это означает, когда

он вернется.

— Когда он вернется, вас, быть может, уже не будет в живых. Он не хотел убивать здесь, потому что тогда придется тащить ваше тело больше километра по пустыне. Но мне пришло на ум, что мы можем сделать несколько ходок.

— Скверная альтернатива. Неужели вы думаете, что смогли бы изрубить на куски человека, словно говяжью тушу? Очень грязная работа.

— Я человек отчаянный…

— О чем еще это вы здесь беседуете? — из прихожей появился Фиц-Джонс. — По пути сюда я встретил Джонтатона. Я думал, он хотел остаться с тобой, Киндл, до моего возвращения.

— Я боялся, что он натворит глупостей, поэтому приказал уйти. У меня никогда не было склонности особо доверять ему.

— Может быть, ты и прав. Но я не хотел оставлять тебя наедине с этим квалифицированным убийцей.

— Пока он меня еще не убил. Фиц, он утверждает, что он премьер-оператор, тебе это о чем-нибудь говорит?

Брови Фиц-Джонса полезли вверх.

— Не может такого быть. Планета слишком мала, чтобы удостоиться премьер-оператора.

— Когда агента убивают, мы всегда высылаем премьер-оператора, — сказал Кроуэлл. — Каким бы незначительным ни был повод.

— Возможно, — Фиц-Джонс задумался. — Но если так, то я действительно удостоился высокой чести.

Он отвесил шутовской поклон.

— Однако даже самый опытный игрок в бридж проиграет, если вовремя не передернет карты. Вот, в сущности, ситуация, в которой вы, сэр, оказались.

— Посол, знаете ли вы, чт произойдет, если вы меня убьете?

— Почему “если”? После того как мы вас убьем… Что, они пошлют еще одного премьер-оператора? Так скоро весь запас кончится.

— Вся планета будет подвергнута карантину, и вас раскроют в два счета. У вас нет ни единого шанса.

— Напротив, у нас очень хороший шанс — шанс за то, что вы лжете. И шанс очень большой — учитывая ваше положение. Я не стану думать о вас плохо, мистер Мак-Гэвин. В сущности, что такое ложь? На вашем месте я поступил бы точно также.

— Хватит упиваться, — сказал Киндл, — принеси-ка лучше веревку. У меня рука затекла.

— Блестящая идея!

Фиц-Джонс вышел и вернулся с большим мотком.

— Допивайте вино, Айзек. А ты, Киндл, подойди сюда и стань рядом. Если он выкинет какую-нибудь штуку, я не хочу, чтобы ты поджарил и меня с ним заодно.

Когда Фиц-Джонс начал накручивать на Отто веревку, тот раздул грудь и напряг

бицепсы. Трюк был старый и не очень хитрый, но Фиц-Джонс ничего не заметил. Отто обратил внимание, что его связали одним куском веревки — просто обмотали несколько раз вокруг тела, — и он еще раз подумал, что имеет дело с неопытными любителями. В мыслях он неустанно казнил себя за неосторожность. Они даже не обыскали его, впрочем, — признал Отто — при нем и не было ничего смертоносного, если не считать припрятанного ножа. И еще, конечно, рук и ног.

— Придется несколько часов подождать, мистер Мак-Гэвин. Предлагаю вам соснуть.

Фиц-Джонс вышел на кухню и вернулся, держа в одной руке лазер Отто, а в другой — бутылку содовой. Он подошел к Отто и огрел его пластиковой бутылкой по голове. Отто попытался увернуться, но удар пришелся по боковой части черепа, и комната взорвалась голубыми искрами и поползла, как желе, и все погасло…

Он уже по меньшей мере час был в сознании и лежал, прислушиваясь, когда Фиц-Джонс подошел к нему и вылил на голову стакан воды.

— Проснитесь, мистер Мак-Гэвин. Уже полночь. Фонари погасли, и нам предстоит небольшая прогулка.

Отто, шатаясь, поднялся на ноги, старательно раздувая грудь и напружинивая мускулы, чтобы узы казались туго натянутыми.

— Кстати, Фиц, мне только что пришло в голову… — сказал Киндл озадаченно. — У тебя есть лишние ночные очки?

— Что? Ты не захватил своих?

— У меня нет привычки таскать их с собой при свете дня.

— М-да, ну тогда я позабочусь об этом… “премьере” сам. Нам нельзя пользоваться светом.

— Нет, только не это. После того что он сделал со мной, я хочу доставить себе удовольствие и лично поджарить его… На медленном огне.

— Ага… И свалиться по пути в пыльную яму. Я не позволю тебе надеть очки и выйти с ним в одиночку. Ты не попадешь в него и булыжником, даже если будешь бросать двумя руками.

— Фиц, он обезоружен и связан. И к тому же не видит в темноте.

— И безоружный, и связанный, и слепой… И все равно он опаснее, чем ты с боевым крейсером под началом. Дискуссия окончена.

— Хорошо, хорошо. Но все-таки позволь мне пойти. Очень уж мне хочется его ухлопать. Я буду держаться за твой ремень.

Фиц-Джонс бросил взгляд на Мак-Гэвина. Несмотря на серьезность ситуации, тот не смог сдержать улыбки.

— Процессии будет явно не хватать величественности. Я вижу, это забавляет нашего друга. Но так и быть. Ты пойдешь позади меня. Однако, если он начнет резвиться, предоставь дело мне.

— Конечно, Фиц, — Киндл показным жестом поставил лазер на предохранитель. — Даже если он начнет швырять атомные бомбы, я не открою огонь, пока не придем на место. А вот тогда я выйду вперед тебя и нащупаю его лучом лазера.