Ключи Трёх миров
Шрифт:
Чэнь Чжэкай чувствовал невыразимую горечь. Только Юй Цзымин, презренный дядя Нефритового императора, мог сотворить такое. Докладывая на днях о беспорядках в поместье Се, он, Бог судьбы, сам вырыл для себя яму.
А хитрая змея притаилась в кустах и просто наблюдала. Потому что делать уже ничего не нужно — просьба усмирить демонов в поместье Се выглядела, как попытка расправиться со свидетелями. Именно так всё воспринял Юй Сяолун, самый подозрительный и одновременно неумелый правитель Небесного города.
Глава 57: Время перемен
В день
мы в чертог Долголетья пришли.
Мы в глубокую полночь стояли вдвоем,
и никто не слыхал наших слов.
(Бо Цзюйи)
На закате серая пелена облаков, растянувшаяся на сотни ли, лопнула и свернулась, словно ветхая одежда. В мир смертных явилась армия Асюло. Асурское заклинание прервало затяжные дожди, лившие больше двух месяцев, но люди решили — боги помиловали их, простив старые грехи. Тонкий аромат благодарственных молитв, возносимых к небесам, пропитывал воздух Ся и теперь тот казался не таким сырым, как прежде.
А может, дело не в молитвах, а в выглянувшем солнце?
Прикрывшись ладонью от закатных лучей, Сюэ Цзян рассматривал стройные ряды воинов в белоснежных латах. С пригорка ему был хорошо виден каждый асур, замерший в строю. Армия, невидимая простым смертным, терпеливо ожидала приказа Бога войны. Но глава Асюло не спешил.
Сюэ Цзян заметил его высокую фигуру на верхушке одной из лиственниц. Хун Сянъюнь походил на белокрылого орла, гордо обозревающего свои владения.
Только не понятно, почему тот медлит?
Обезумевшие от человеческой крови демоны давно хлынули за пределы поместья Се, напоминая грязевой поток. Ещё немного, и они доберутся до предместий Дицю. Тогда не повезёт ни одному встреченному ими человеку, потому что впереди лисы — самые кровожадные из всех низших демонов.
Сюэ Цзян старательно поправил латы — он впервые носил их и впервые оказался на поле боя. За его спиной один из отрядов, в котором собраны лучшие воины. Если не справится с командованием, позор падёт на всю семью Сюэ. Такая ответственность перед родом жгла сильнее адского пламени. Дома его всегда звали бесполезным. Самое время доказать обратное, но почему ему настолько не по себе?
Молодой асур вздохнул и спустился с пригорка. Здесь, близ говорливого ручейка, берущего начало у двух бурых валунов, сидела мрачная Ань Син. Подруга ковыряла палкой ещё влажную глину с таким видом, будто собиралась пронзить землю и добраться в Диюй.
[Диюй — царство духов, царство мертвых]
— Смотри, А-Син, как бы из этой дыры стражи Диюй не выпрыгнули, — он тронул небожительницу за плечо и тут же напоролся на её рассеянный взгляд.
— А?
— Всё, как я и думал… — Сюэ Цзян усмехнулся. — Мэймэй, не переживай! Ссоры в семье — дело обычное. А твой супруг… — он наклонился к Ань Син и добавил тише: — Твой супруг слишком грубый бессмертный. Не жди от него ласки.
Уголки губ у Ань Син дрогнули, а затем на них появилась несмелая улыбка.
— Поссорить нас хочешь?
— А-Син! — обиженным тоном протянул Сюэ Цзян. — Как можешь настолько плохо думать о своём единственном друге?
— Просто мне показалось, ты
Сюэ Цзян настороженно огляделся. К счастью, асуры не смотрели в их сторону. Но это вовсе не означало, что их никто не слышал! Духовное чувство — особый дар, в десятки раз усиливающий все возможности тела.
— Так и есть… — улыбка Ань Син стала чуть насмешливой. — Было бы иначе, стал бы озираться по сторонам?
— Эх… А-Син, А-Син! Твой характер после замужества заметно испортился, — укорил он подругу. — Если не хочешь говорить о своих горестях, просто скажи. Я уйду.
Его подруга отличалась лёгкостью характера. Озорная и веселая она всегда походила на беззаботную бабочку, порхающую над крышами нефритовых дворцов. Но теперь напоминала дождевую тучу, готовую заплакать. Что с нею сделал Хун Сянъюнь? Сюэ Цзян ждал хотя бы малейшего объяснения. Но Ань Син так ничего и не ответила.
Что же, молчание — её выбор. Невозможно облегчить боль тому, кто отказывается от помощи. Он сделал всё, что мог. Его совесть отныне чиста.
***
Ань Син провела уходящего Сюэ Цзяна тоскливым взглядом. Друг её беззаботного детства ждал ответа, но что она могла рассказать? Будущий командующий Асюло молод и вспыльчив.
Если сказать ему, что Бог войны задел её чувства, поможет ли это в сражении с демонами? Скорее наоборот. Неуместные слова собьют асура с толку. Нет, она не станет камнем в его туфлях! У неё нет права сеять раздор между главой клана и одним из его командиров.
Всё, что происходит между нею и Хун Сянъюнем — дело их семьи. И старые обиды она должна отпустить сама.
Единственное, что сейчас тревожило Ань Син, была внезапная ревность супруга. Почему тот настолько бурно отреагировал на Фан Синюня? Она подняла голову, чтобы взглянуть на замершего на верхушке лиственницы Бога войны и… столкнулась с ним взглядом.
В прекрасных глазах феникса пылал закат. Она не могла разглядеть в них ничего, кроме медленно уходящего за горизонт солнца. И от этого становилось не по себе. Что она упустила из вида? Ань Син медленно отвела взгляд и тихонько вздохнула.
Между ними словно невидимая стена выросла. Ещё в тот день, когда супруг не пожелал впустить её в архив Гуанхуэй, всё изменилось к худшему. Почему она настолько беспечна? Не стоило уходить с отцом в мир смертных! Нужно было встать на колени перед дворцом Бога войны и умолять о встрече. Ведь любое недоразумение проще всего разрешить в самом начале, пока то не разрослось до взаимных обид и подозрений.
Хотя, говоря искренне, она обижена… Не за себя. За испорченное вознесение бывшего ученика дворца Дафэн. Ведь расколотый дух непросто исцелить. Иногда для этого требуются столетия.
Ань Син положила голову на колени и прикрыла веки. Где-то глубоко под рёбрами чувствовалась тупая боль. В далеком будущем в неё вонзили сразу несколько небесных гвоздей, отнимая память о прошлом. Но даже после того, как командующий Сюэ по случайности выбил их на горе Кушань, Ань Син иногда ощущала острые льдинки, вновь застрявшие между сердцем и средним даньтянем — тело само вспоминало о старых ранах.