Ключи Трёх миров
Шрифт:
***
Над золотой крышей дворца Юньци играла ослепительная, как солнце радуга, а по городу сладкоголосой волной неслись радостные трели сотен небесных птиц.
«Совершенный владыка вознёсся!» — вторили им младшие небожители, походившие на охваченных предвкушением большого праздника детишек из мира смертных.
Юй Цзымин с хмурым видом стоял на террасе собственного жилища с чашей цветочного нектара в руке и чувствовал себя обворованным. Чэнь Чжэкай только что украл у него надежду! Надежду на хорошую месть.
Допив
Чэнь Чжэкай поддерживал Бога войны. Они оба обвинили его в предательстве. И что в итоге? Один сбежал на Саньцин, притворившись просветлённым, а второй собрался воевать с демонами в мире смертных.
И если Чэнь Чжэкая уже не достать, словно упрямую улитку из глубокой раковины, то в Хун Сянъюня ещё можно вонзить шип. Пусть древний зверь теперь хорошенько попрыгает, ведь занозу из шеи достать не так просто.
С этой мыслью Юй Цзымин опустился на колено, осторожно поддел край мраморной плиты нефритовым жетоном своего дворца и извлёк из образовавшейся щели небольшое медное зеркало. Трижды коснувшись его отполированной до блеска поверхности, он добился ровного свечения. А затем произнёс всего одно слово:
— Пора!
После чего артефакт был возвращён в тайник, а плита опущена на положенное ей место.
Он прекрасно знал — его услышали. Существо, имеющее точно такое же зеркало, нельзя назвать бессмертным. Но оно всё равно обладало вечной жизнью, хотя и принадлежало миру, который все предпочитают лишний раз не замечать.
Ни один небожитель не станет иметь дело с тем, к кому Юй Цзымин только что обратился. Да и он бы не рискнул, но связь между ними крепка. Потому что должник всегда обязан благодетелю. Однажды, как дядя Нефритового императора, он закрыл глаза на чужой грех. Теперь услуга должна быть щедро оплачена.
Мучила ли его совесть?
Юй Цзымин с ухмылкой достал непочатый кувшин цветочного нектара, раскрошил пальцами сургуч печати, вытер покатые бока и горлышко шелковым платком, аккуратно вынул пробку. Нектар пах вечной весной: садом, засаженным сливами мэй, легким ветром, несущим этот аромат вдаль над прудами, и прогретыми нежным солнцем ярко-зелёными листьями, проклюнувшимися на густых ветках.
Нет, совесть молчала.
Интересно, если выпить нектар, станет легче? Или понадобится два, три… больше кувшинов, чтобы унять горечь разочарования.
Не он начинал это первым! Он всего лишь следовал закону старшинства. Так почему на небесном троне восседает бестолковый племянник, а его коварный хуаньтесюн раздаёт советы, как нужно править Тремя мирами?
Почему он, брат вознесшегося правителя, должен довольствоваться ничтожными крохами, упавшими со стола господ? Разве Саньцин не поддержат его в желании восстановить справедливость?
Место племянника куплено обманом. Это Хун Сянъюнь распорядился тайно возвести алтари в мире смертных, чтобы последний указ императора был использован на благо Юй Сяолуна. Так ничтожный небожитель получил народное почитание и превратился
В чём справедливость небес, если власть получают недостойные?
Юй Цзымин запрокинул голову и пил нектар до тех пор, пока кувшин не опустел. Но не почувствовал ни вкуса, ни аромата. Горечь обиды заглушила всё: волшебное благоухание сада и нежную сладость.
Когда-то всё изменится! А пока он будет терпеливо ждать. Даже мудрый дракон однажды падает в вырытую яму. Пусть Хун Сянъюнь не надеется избежать возмездия. Он не отпустит обидчика. Ни за что не даст тому вздохнуть спокойно и с уверенностью посмотреть в будущее.
Глава 59: Лучше быть разбитым нефритом
В новом году
Травой покроется луг —
Встречу ли вас,
Вернетесь ли в наши края?
(Ван Вэй)
День медленно догорал вместе с закатом. И Хун Сянъюнь радовался этому, как больной проказой, желающий спрятаться от людских глаз. Потому что солнце выхватывало из вечерних сумерек послание Бога судьбы, содержащее всего несколько иероглифов. А ещё косые лучи играли на причудливом узоре, идущем вдоль правого края воображаемого листа. Ажурная вязь казалась здесь совершенно лишней и это раздражало.
«Не носи хворост, чтобы потушить пожар». Что хотел сказать Чэнь Чжэкай?
Хун Сянъюнь окинул взглядом готовых к сражению асуров, а затем напряжённо посмотрел на тёмную дымку у границы Ся, медленно приближающуюся к яркой россыпи городских огней. Ещё немного и волна демонической ци накроет Дицю, угрожая жизням смертных.
Это, видимое лишь небожителям, тёмное море поглотит недавно зажжённые фонари и потушит разожженные для приготовления ужина печи. Мертвым не нужен ни свет, ни мирный огонь.
Ради чего низшие демоны так рискуют собой?
Чтобы попасть под осуждение небес, нужны весомые причины. Лично он не видел никакого смысла в нападении на северный город. Это очень глупо, ломиться внутрь Дицю. Но демоны упрямо двигались к выбранной цели, издалека напоминая обезумевших марионеток.
Хун Сянъюнь сжал ладонь и послание Бога судьбы бесследно растворилось в воздухе — так исчезает пламя свечи, по неосторожности задутое сквозняком. Время вышло! Если сейчас же не остановить нападающих, он не даст за Дицю ни единой, даже самой мелкой жемчужины из Восточного моря.
— Сюэ Цзян, — одними губами произнёс Бог войны, но его услышали.
Ответом стал едва слышимый хлопок — ветер задел край одежд молодого асура, быстро поднимающегося вверх. Ещё через мгновение тот опустился на соседнюю ветку. Старая лиственница устало закряхтела и в воздухе разлился тонкий аромат повреждённой неосторожным движением хвои.
Хун Сянъюнь недовольно поморщился — сяо Сюэ пока далеко до изящества высших небожителей. Его цингун лёгок, но обладатель таких прекрасных облачных шагов не ценил гармонию окружающего мира. Любой опытный бессмертный незаметен. Под его ногами не сдвигаются камни и не осыпается песок и, уж тем более, не ломается хвоя.