Книга Балтиморов
Шрифт:
Вуди заботился о Скотте, как прежде о Гиллеле, и все трое быстро подружились.
Вскоре разговоры о Скотте дошли до меня, и, признаюсь, весть о том, что кузены взяли в компанию кого-то третьего вместо меня, пробудила во мне некоторую ревность: Скотт ездил с ними в аквариум, ходил с ними в сквер, а в вечер выборов, пока я умирал от скуки в Монклере, Гиллель и Вуди вместе с дядей Солом, Скоттом и его отцом Патриком ходили следить за ходом голосования в штаб демократов Балтимора. Прыгали от радости, когда объявили результаты, а потом пошли гулять и праздновать победу.
В третьем часу ночи они наконец легли спать. Гиллель замертво рухнул в постель, но Вуди не спалось. Он прислушался: судя по всему, дядя Сол и тетя Анита уже уснули. Он тихонько открыл дверь своей спальни и проскользнул в кабинет дяди Сола. Взял телефон и набрал номер, который знал наизусть. В Юте было по крайней мере три часа ночи. К его великой радости, трубку сняли.
— Алло!
— Привет, па, это Вуди!
— О, Вуди… Какой Вуди?
— Э-э… Вуди Финн.
— Ой, Вуди! Черт, прости, сына! Знаешь, не очень хорошо слышно, я тебя не узнал. Как дела, сын?
— Дела хорошо. Прямо-таки отлично! Па, мы с тобой так долго не разговаривали! Почему ты никогда не отвечаешь? Ты слушал мои сообщения на автоответчике?
— Сына, когда ты звонишь, у нас тут еще рабочий день, никого дома нет. Пашем, знаешь ли. Да я тебе пытался звонить, но в интернате вечно отвечают, что тебя нет.
— Потому что я теперь живу у Гольдманов. Ты же знаешь…
— Ну да, конечно, у Гольдманов… Ну-ну, давай рассказывай, чемпион, как у тебя дела?
— О, па, мы участвовали в кампании за Клинтона, это было суперкруто. А сегодня вечером отмечали победу с Гиллелем и его отцом. Гиллель говорит, что это немножко и наша заслуга. Знаешь, сколько мы выходных провели на парковке у торгового центра, раздавали людям наклейки на машины!
— Ба, не трать время на эту фигню, сына, — отозвался отец без особой радости. — Все политиканы подонки.
— Но ты все-таки горд за меня, па?
— Ну конечно! Конечно, сына! Очень горд.
— Просто ты сказал, что политика — это гадость…
— Не, ну если тебе нравится, то и ладно.
— А что тебе нравится, па? Мы можем что-нибудь любить вместе?
— Я люблю футбол, сын! Люблю «Даллас Ковбойз»! Вот это команда! Ты иногда смотришь футбол, мальчик?
— Не особо. Но теперь буду смотреть! И скажи, ты ко мне приедешь, па? Я бы тебя с Гольдманами познакомил. Они офигенные.
— С удовольствием, сына. Скоро приеду, обещаю.
Вуди нажал на отбой и еще долго сидел неподвижно в кресле дяди Сола, не выпуская из рук трубку.
Вуди внезапно совершенно охладел к баскетболу. Он не хотел больше играть, и ни Джордан, ни «Чикаго Буллз» не вызывали у него никакого интереса. Теперь у него на уме были одни «Даллас Ковбойз». Он по-прежнему выступал за школьную баскетбольную команду, но уже без огонька. Бросал мяч небрежно, куда придется, хотя тот все равно оказывался
— Что это на тебя вдруг нашло? — в полном недоумении сердился Гиллель. — Мы же любим баскетбол, или что?
— А тебе какое дело? Мне футбол нравится, вот и все.
— А почему «Даллас»? Почему не «Вашингтон Редскинз»?
— Потому что мне так хочется.
— Ты какой-то странный! Ты всю неделю какой-то странный!
— А ты всю неделю тупой!
— Слушай, не злись! Просто, по-моему, футбол — это фигня, вот и все. Я больше люблю баскетбол.
— Вот и играй один, придурок, если тебе футбол не нравится!
Вуди бросился бежать, и сколько Гиллель его ни звал, даже не обернулся. Гиллель немного подождал в надежде, что он вернется, а потом пошел его искать. Заглянул на спортплощадку, в «Дейри-Шек», походил по скверу, по улицам, где они обычно гуляли. И решил, пока не поздно, предупредить родителей.
— Вы поссорились? Из-за чего? — спросила тетя Анита.
— Он помешался на футболе, мам. Я спросил, с чего бы, а он разозлился.
— Бывает, солнце мое. Не волнуйся. Друзья иногда ссорятся. Он не мог далеко уйти.
— Да, но он правда очень рассердился.
Вуди все не возвращался, и они объехали всю округу на машине. Тщетно. Дядя Сол пришел из бюро и тоже прочесал весь Оук-Парк, но Вуди как в воду канул. Тетя Анита предупредила Арти Кроуфорда. После ужина от Вуди по-прежнему не было никаких вестей, и Арти обратился к своему знакомому в полиции Балтимора с просьбой объявить розыск.
Дядя Сол почти весь вечер провел на улице, разыскивая Вуди, и вернулся домой около полуночи; новостей так и не было. Тетя Анита отправила Гиллеля спать и, укрывая его одеялом, попыталась успокоить:
— Уверена, что с ним все в порядке. Завтра все будет забыто.
Дядя Сол долго не ложился, потом задремал на диване. Около трех часов ночи его разбудил телефонный звонок:
— Мистер Гольдман? Это полиция Балтимора. Мы по поводу вашего сына, Вудро.
Через полчаса после звонка дядя Сол уже был в больнице, куда отвезли Вуди.
— Вы его отец? — спросил администратор.
— Не совсем.
В приемный покой спустился полицейский.
— Что случилось? — спросил дядя Сол, шагая за ним по больничным коридорам.
— Ничего серьезного. Подобрали его на улице, в южных кварталах. Несколько ушибов. На редкость крепкий малый. Можете забирать его домой. А вы, собственно, ему кто? Отец?
— Не совсем.
Вуди, без копейки денег, уехал на автобусе в другой конец Балтимора. Сначала он думал взять машину и отправиться в Юту. Хотел попасть на автовокзал, но дважды уехал не в ту сторону, потом пошел пешком, заблудился в нехорошем квартале, и в конце концов на него напала шайка: требовали денег, которых у него не было. Он набил морду одному из членов шайки, но остальные его нещадно отлупили.