Книга царей

Жигалин Александр Петрович

– Получены данные экспертизы взятых со стрел микрочастиц слюны киллерш.

– Ты хотел сказать – киллерши?

– Нет. Сказал то, что хотел сказать.

У Мостового перехватило дыхание. Глеб, наоборот, словно сбросил с души камень.

– Микрочастицы слюны на одной стреле не совпадают с микрочастицами слюны на другой.

– Но этого не может быть.

– Еще как может. Криминалистика – наука точная, вы это знаете не хуже меня.

–– Знать – то знаю, но…

Мостовой не мог понять, как микрочастицы с одной стрелы могут не совпадать

с другими. Это значило, что в Мытника и Черкашина стреляли два разных киллера. Правильнее будет сказать – киллерши.

– Так, давай по порядку. Экспертиза определила – и в том, и другом случае стреляли женщины. Не буду спрашивать, откуда вы это взяли, однако методику определения разности в микрочастицах ты должен будешь рассказать. Начни с момента, откуда на стрелах могла оказаться слюна.

– Все проще, чем вы думаете, – сделав умное лицо, произнес Кораблев.– Человек мог чихнуть, кашлянуть, что позволило капелькам слюны попасть на арбалет и на стрелу. У киллерши, что стреляла в Мытника, содержание в крови сахара превышает норму. Иначе говоря, имеется склонность к диабету. У ранившей Черкашина такой предрасположенности нет, что дает право утверждать – киллерш было две.

– Час от часу не легче.

Глядя на криминалиста, Мостовой не видел, как Кораблев, взяв в руки кружку с кофе, поднес ту ко рту. Все слилось в водовороте мыслей, выделив одну и сделав ту приоритетной.

Полковник мысленно вернулся к разговору с генералом. Полчаса назад он с пеной у рта уверял начальника управления, что в обоих случаях стреляла женщина. В принципе, ничего не изменилось, если не считать того, что стреляла не одна женщина, а две.

– Это же надо! – воскликнул Мостовой и расхохотался, чем поверг Кораблева в смятение, он даже чуть не опрокинул кружку.

– Вы чего? – Глеб посмотрел на полковника не столько с удивлением, сколько с опасением.

– Лицо генерала представил, – поспешил успокоить криминалиста Мостовой. – Уверял, что в обоих случаях стреляла женщина, а теперь придется доказывать, что женщин было две. Можно представить, как отреагирует генерал.

Разговор прервал телефонный звонок. Беспокоили из приемной.

– Федор Николаевич, – прозвучал голос секретарши. – Тут Гладышев пробивается. Говорит, что у него дело, не терпящее отлагательств.

– Что, сидит на диване и раскачивается из стороны в сторону?

– Нет. Ходит из угла в угол, при этом хлещет по ноге папкой.

– Если так, пусть заходит.

Войдя, Гладышев увидел Глеба и подмигнул ему, на что тот ответил взглядом мрачнее тучи.

– Проходи, присаживайся, – показав глазами на стул, произнес Мостовой. – Случилось что?

– Есть новости по делу Мытника.

– Надо же, – пожав плечами, полковник боковым зрением глянул на криминалиста. – Прямо день открытий какой-то. Сначала Кораблев, сообщает новость, от которой не знаешь, то ли хохотать, то ли плакать. Теперь ты…

Мостовой хотел было сказать – «ну, давай, выкладывай», подумав, произнес:

– Знаешь, прежде чем начнешь

удивлять, я хотел бы, чтобы ты ознакомился с этим.

– Что это? – принимая из рук начальника отдела листок с текстом, спросил Антон.

– Заключение экспертов.

По мере того, как Гладышев вникал в суть написанного, возгоралось любопытство в глазах Мостового и Кораблева. Невооруженным глазом на лицах и того, и другого виден был интерес к его реакции.

Гладышев отреагировал со свойственной ему простотой.

– Это что, розыгрыш?

– Какой розыгрыш? – возмутился Кораблев. – Факт.

– Факт?

Округлив глаза, Гладышев перевел взгляд на полковника.

– Я ни причем, – поспешил перевести стрелки на криминалиста Мостовой.

– Но…

– Мы полночи потратили на то, чтобы убедиться, – не дал договорить Антону Кораблев. – И даже когда убедились, сомнений было столько, что не дай бог.

– А сейчас? – попытался поймать на слове криминалиста Гладышев.

– Что сейчас?

– Сейчас сомнения гложут?

– Сейчас нет. Исходный материал обрел форму закона – есть и печать, и подпись.

Мостовой и Гладышев переглянулись.

– Что будем делать? – спросил Антон.

Запрокинув руки за голову, Мостовой расправил плечи и сделал вид, что впал в состояние размышления.

– Работать. Менять версию. Раскручивать…

– Двух киллерш?

– А ты предлагаешь работать над тем, что заведет в тупик?

– Идти параллельным курсом.

– Не понял.

– Идти по избранному направлению. Когда упремся, поменяем курс.

– И как ты себе это представляешь?

– Не знаю.

– Не знаешь, а говоришь.

Послушав со стороны, можно было подумать, что разговор зашел в тупик.

По поводу умерших надежд должна была возникнуть минута молчания. И та уже витала в воздухе, как вдруг в момент наивысшего напряжения Кораблев, выйдя из-за стола, произнес:

– Я пойду, товарищ полковник. Заключение у вас. Отчет пришлю позже. Возникнут вопросы – звоните.

Все сразу встало на свои места. Мостовой вспомнил, что Гладышев пришел к нему не просто так. Тот же, пребывая под впечатлением, спешил поправить моральное состояния шефа сообщением о том, что вопрос по поводу мастера-арбалетчика сдвинулся с мертвой точки. И хотя правды в известии было, что называется, «на понюшку», рассказ о поездке в Ступино должен был заинтересовать полковника ровно настолько, насколько тот заинтересовал Гладышева.

На все про все ушло чуть более десяти минут.

– И что от твоих приключений будет иметь следствие? – Дождавшись, когда Гладышев выговорится, задал вопрос Мостовой. – Мастер-арбалетчик, умерший полгода назад? Один персонаж поменял на другой, еще более неизвестный. Знаешь, что получается, когда слагаемые меняют местами?

– Ничего.

– Ответ неверный. Человеку кажется, что он близок к истине, на самом деле отдалился на шаг. И знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что понапрасну потратил время.