Книга Чужаков
Шрифт:
Балконы этажей, нанизанные на внутренности башни, не показались мне несущими какое-то четкое предназначение. Главной достопримечательностью, среди угольных линий помещения, была астрамарина.
Почему-то я сразу понял, что это она. Тонкий, растянутый и заострённый на вершинах, эллипс абсолютной зеркальной поверхности держали сотни тросов и крепежных ухватов корневой природы. Полусотни метров в высоту и десятка в диаметре.
Она была прекрасна. Во всей своей зеркальной, без единого уступа или впадинки, красоте.
– Астрамарина типа "Игла", - одобрительно
– Самое то, для бросков на короткие но частые дистанции. Нравится?
– Не то слово, - улыбнулся я поднимаясь по разносящим эхо ступенькам.
– Как она работает? Вы запускаете ее как ракету, создавая разрыв пространства на пути?
– Ракету?
– Нахмурился Вада, почесывая соломенный бардак на голове.
– Не знаю что такое ракета, но внутри есть астральный двигатель. Он создает на зазеркаленной поверхности тонкий астарикадный слой, при помощью которого мы выталкиваем ее из Истины. На другой станции установлен маркировочный якорь, чьи координаты мы задаем при запуске. Я не шибко силен в этом, ибо прогулял курс астроинженерии, а большая часть технических забот на Рензо. Но в общих чертах, - именно так и происходит.
– То есть, чтобы куда-нибудь отправиться нужно обязательно замаркировать точку прибытия?
– Насупленно осведомился я, испытав некое разочарование.
– Нет, просто маркер сводит погрешность навигации фактически на ноль, что немаловажно при систематических перемещениях, - пояснил Вада.
– Не очень приятно очутится в жилом доме или открытом океане, вместо парковочного крепежа станции. А так все риски учтены и сведены к ничтожно малой вероятности.
По-детски улыбаясь непонятной мне конструкции, но понимая все ее величие, я оперся локтями на перила балкона. Я наблюдал, как пыхтящий с какой-то коробкой в руках, Рензо просто прошел сквозь зеркальную поверхность астрамарины. Без каких-либо спецэффектов и разъезжающихся рукавами пластин входа. Словно пройдя сквозь водопад непоколебимой материи, фигура Рензо скрылась внутри машины.
Раздался приглушенный, протяжный звук, похожий на рев турбин. Вада присоединился к близняшкам, занявшись переноской какого-то инструмента и груза в астрамарину типа "игла".
По тюремному скромные этажи станции хранили немногое, кроме теней и пыли. Хоть я и пытался зацепиться взглядом за какие-нибудь стоящие внимания детали, помимо астрамарины.
Их тут, увы, не было. Лишь крепежи "иглы", транспортные платформы для сгрузки тяжестей по массивным поясам вниз и очередной полу-пандус стоянки внизу. Минималистичность обстановки будто сама намекала на единственно важный элемент декора.
И спустя еще десяток минут, Рензо наконец вывалился из астрамарины, сообщив что все почти готово и можно загружаться.
Смотреть на вот уже пару часов прощающихся Оза и Маорану было бы больно для сентиментальных людей. Но, лично меня, их сюсюкания уже порядком достали.
Я искренне жаждал скорейшего отбытия.
Спустившись к ним, переборол желание ляпнуть что-то ехидное и пожал руку Ученой.
– Леди Тильда, - рад был знакомству
– Я тоже, Владморн!
– сказала она, немного надломленным голосом, вновь обратив взор к Озу.
– Счастливого пути!
Уже не стесняясь она чмокнула его в губы и крикнув друидам прощальные слова, покинула башню.
– Она нормально добереться в Обитель?
– Полюбопытствовал я.
– Путь неблизкий.
– Она же Ученая, Влад!
– печально протянул Оз, не спуская взгляда с выхода еще пару коротких мгновений, а после сказал.
– Пошли уже. Это все слишком затянулось.
Мы ступили на мостик спустя минуту. Чтобы тоже проникнуть в эфемерное чрево астрамарины, ощутив легкие мурашки по коже, во время прохода сквозь зеркально отблескивающий покров.
Внутри все напоминало какую-то диспетчерскую рубку восьмидесятых годов из американских фильмов о безумных ученых и тайных незаконных экспериментах. Светлый потолок и, похожее на кафель, дерево пола соединялись винтовой лестницей с остальными этажами.
Стены были прозрачными и по вершинам строгого квадрата от них находились кресла-столы манипуляторов управления, где друиды осуществляли весь процесс межпланетной транспортировки.
– Вам вниз!
– скомандовала одна из близняшек, черноволосая и синекожая.
– Пойдем проведу.
Нас отвели в пассажирский отсек, указав на цилиндрические камеры, вызвавшие воспоминания о сенсорной депривации. Сама пассажирская каюта была в том же стиле, что и капитанский мостик. Как я, про себя, назвал предыдущее помещение.
Нас с Озом уложили в камеры, предварительно захлопнув крышки.
– Сейчас включится невесомость, чтобы вы не пострадали при возможно турбулентности, - продолжила, как я успел распознать, Тоя, проводя манипуляции на поверхности привычно прозрачной с моей стороны, крышки.
Я почувствовал очередную немилость гравитации, воспарив на несколько сантиметровом над поверхностью лежака. Очередная параллель с вышеупомянутыми земными аналогами.
– Всем приготовится, уважаемые члены экипажа и пассажиры!
– Не без удовольствия молвил голос Рензо, изливаясь отовсюду.
– Запуск через минуту!
Недавний мандраж хотел было вернуться, но умер на полпути, столкнувшись с какой-то, неожиданно нахлынувшей, усталостью.
Я устал волноваться обо всем в этом новом и непривычном мире. Или, правильнее будет сказать, - мирах. Поэтому отдался легкому, отупляющему расслаблению.
Рензо канонично приступил к обратному отсчету, почему-то от дюжины. И когда прозвучало "один", рев астрамарины, к которому я успел неосознанно привыкнуть, заглох.
Все померкло.
Свет показался далеким отблеском невесомой точки бытия. Где-то в конце пресловутого тоннеля, по которому мчался мой собственный отголосок сознания. Плоти и, отнедавна, астаромии. Чтобы потом вновь столкнуться, образовывая привычный порядок вещей обратно.
Непривычное чувство длилось какой-то слишком долгий миг. Чудовищно растянутый, распружинившийся монструозной спиралью, миг...