Книга Джо
Шрифт:
— Давай на секунду представим, что касается.
— Ладно, — говорю я. — Вы собираетесь разводиться?
— Не знаю.
— Ты любишь Шейлу?
— Трудно сказать.
— Понятно.
— А у вас с Карли как?
— Там видно будет.
Брэд смотрит на меня и улыбается:
— Похоже, у нас больше общего, чем нам казалось.
— Кто бы мог подумать. — Я улыбаюсь в ответ.
Он хлопает меня по спине, и мы сидим, глядя себе под ноги, — два брата на ступенях дома умерших родителей в наступающих сумерках, которые
Глава 39
На следующий день мы с Карли едем в Ноанк за прахом Уэйна, который дожидается нас в стандартной медной урне на столе у секретарши. Всю дорогу домой мы пытаемся придумать, как с ним поступить.
— Можно над водопадами развеять, — предлагает Карли.
— Можно, — откликаюсь я. — Но как человек, недавно летавший по этому маршруту, настоятельно не рекомендую данный способ. А как тебе озеро на территории «Портерс»?
Она качает головой:
— В городе ходят слухи, что там будут строить новый торговый центр. На месте твоего озера в ближайшем будущем может оказаться магазин «Олд Нейви».
— С каких это пор редакторы обращают внимание на слухи?
— Мы-то их и запускаем.
— Ладно, отставить «Портерс». Уэйн не может вечно покоиться под развалом дешевого барахла.
— А если школьный спортзал? — говорит Карли. — Он так любил баскетбол.
Я киваю, но меня смущает идея развеивать пепел в помещении. Мне видятся жалкие темные кучки на деревянном полу, которые неминуемо окажутся в мутных водах ведра школьной уборщицы. А кроме того, не исключено, что есть какие-то правила на этот счет.
— Я думаю, надо развеивать на улице. Как в фильме, помнишь: пепел летит за кабриолетом Джека Николсона? Пепел поднимался в небо и разлетался над океаном, разносясь сразу во все стороны. Наверное, это Уэйну и понравилось.
— Ну что ж. — Карли поднимает урну, аккуратно ставит себе на колени и продолжает мысль, проводя пальцем по ее медному боку: — Кабриолет у тебя уже есть, полдела сделано.
— Пожалуй. Мы — само действие, нужна только сцена.
Несколько минут мы едем в тишине, Карли склоняет голову мне на плечо, ее рука сползает мне на колени и нежно касается бедра.
— Я устала, — говорит она негромко и при этом дотрагивается до моего уха губами.
Несмотря на грустный день и малоприятную цель нашей экспедиции, ее дыхание, щекочущее мне ухо, и прикосновение ее руки к бедру делают свое дело, и тело мгновенно откликается на зов.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, поспать у тебя не получится.
Она улыбается, медленно, с нажимом ведет руку наверх и шепчет в самое ухо:
— Домой, Дживс!
Мы оставляем урну в машине и бежим в дом, ласкаясь по дороге, как влюбленные подростки.
Мы снова и снова занимаемся сексом, шумным, отчаянным, страстным,
После третьего захода Карли проваливается в глубокий сон, а я, натянув джинсы и майку, спускаюсь вниз — посмотреть на дождь, пока тело еще приятно ноет от недавних упражнений. Я обессилен и как-то необычно воодушевлен одновременно. То, что надламывалось у меня внутри с самого приезда сюда, со смертью Уэйна наконец раскололось вдребезги, и на этом месте шевелится что-то новое, такое же хрупкое, но еще не тронутое. Я выношу на крыльцо шезлонг и смотрю, как дождь в конце концов превращается в густой туман, который тяжелым занавесом обволакивает фонари перед дверью. Луна не видна, ее неясный свет придает ночи пугающую таинственность, и я воображаю, что где-то в тумане передо мной витает призрак Уэйна, невидимый и невесомый.
— Привет, старик, — говорю я. — Как жизнь на той стороне?
В ответ раздается только одинокий вой соседской собаки, но поговорить с Уэйном все равно приятно.
Вскоре открывается входная дверь, и из нее выходит Карли, одетая в какой-то старый спортивный костюм, найденный, видимо, среди моих старых вещей. Со спутанными волосами и припухшими от сна глазами она все равно выглядит ослепительно в мягком свете уличного фонаря.
— Привет, — говорит она.
— Привет.
Она выдвигает второй шезлонг и садится рядом со мной, подтягивает колени к подбородку и с непроницаемым лицом вглядывается в водяную завесу. Я обеими руками беру ее ладонь. Так мы некоторое время сидим молча, вслушиваясь в дыхание друг друга.
— Джо, — говорит она, — это же безумие. В смысле, мы что, всерьез собираемся начать все сначала?
— Я очень этого хочу, — говорю я, только с произнесением этих слов осознавая, что это действительно так. — Я по-прежнему тебя люблю.
Она строго смотрит на меня:
— Я не готова сейчас это слышать. Вообще не знаю, буду ли готова когда-нибудь.
— Но это правда.
— Не имеет значения. Я уже не та, что была. Мне очень сильно досталось. — Тут я искоса смотрю на нее. — Да, да, — продолжает она, — ты просто не успел хорошенько присмотреться.
— Мне кажется, что всем стоящим людям всегда достается. Возьмем, к примеру, меня.
Она грустно улыбается и нежно дотрагивается до моего лица: