Книга Гауматы
Шрифт:
А еще бабушка Ева пророчествовала. Правда, только в полусне. И я бесстыдно пользовалась этим. Например, чтобы узнать погоду на завтра. Или какое платье надеть на вечеринку. Чтобы спросить совета, написать ли записку понравившемуся мальчику. Да много ради чего… Я таскала разные травы-снадобья с надписью «снотворное» из ее же собственной знахарской сумки и подмешивала в чай. Бедная бабушка проводила дни напролет в сладостной дремоте, даже не имея возможности перекусить… Представьте, как она ругалась, когда мои шалости открывались! Сейчас я с ужасом вспоминаю об этом: ведь я играла с огнем, и однажды моя дорогая бабушка могла бы и не проснуться! Но, с другой стороны, зная бабулю, наиболее правдоподобно следующее: так как она
Именно за этим занятием вы и застали бы меня, если заглянули к нам тем вечером на улицу Прибрежного затона, 13, в домик за голубым забором.
На застекленной террасе, между подушек на кривоспинном диване дремала бабуля. Я – на коврике у ее ног. Вокруг меня на полу были разбросаны карты таро. На столе, рядом с хрустальным шаром, – чашки из праздничного сервиза с драгоценной кофейной гущей. По случаю важности вопроса я вытащила на свет даже пожелтевшие бамбуковые таблички китайской книги перемен. Что уж там, и бабушкин черный кот-фамильяр 5 , помимо его воли, был вовлечен в процесс расшифровки мутных посланий оракула.
5
В магии фамильяром считается живое существо, в которое маг отобразил частичку собственного духа для того, чтобы получить возможность наложения чар на самого себя без выгорания души.
Прекрасный принц на белом единороге, таинственный и опасный, влекущий и пугающий… Но и оракулы, и бабуля, словно сговорившись, упрямо твердили совсем не сказочное слово «война»…
В следующий раз белый BMW, оставив висеть в воздухе пыльный шлейф, криво затормозил передо мной, едва не проехав по кончикам туфель. Крыша была поднята, а на незнакомце – черный пиджак. Рана от виска до щеки затянулась красной коркой.
Без лишних разговоров он вышел из машины, обошел вокруг и открыл передо мной пассажирскую дверь.
– Вы пришли, чтобы напиться моей крови?
– Я тебе и саван уже приготовил! Из змеиной кожи, латекса и клыков химер… Поехали!
Он втолкнул меня на бежево-кожаное сиденье и сел за руль. Двери защелкнулись и как на тест-драйве новый авто выдал сотку за положенные несколько секунд.
Конечно, я совсем не испугалась! Сквозь черную тонировку стекол провожала окраины городка, вещий Беломудрый камень у перекрестка перед хутором Хухоямямки. Наблюдала, как сузилась грунтовка и обочины поросли кустарником. Наконец, сбавляя скорость, BMW въехал в лес на Совиных холмах. Когда лесная дорога оборвалась, машина остановилась на поляне перед раскидистым мрачным дубом. Я опустила стекло. Осеннее солнце пряталось в оранжевых листьях, звук мотора сменился тишиной и вороньими криками, пахло прелыми травами и грибами.
Незнакомец, всю дорогу не проронивший ни слова, вышел из машины, открыл мне дверцу и протянул руку:
– Выходи!
– Знаете, это так банально, как в дешевом фильме. Завезти меня в лес, чтобы…
Фразу я многозначительно не продолжила. Он не ответил. А я не взяла протянутой руки. Самостоятельно вылезла из машины и осмотрелась. Невдалеке виднелись развалины какого-то строения, то ли с торчащими к небу остатками трубы, то ли колокольни. Бежать было некуда. Да и, честно говоря, привкус адреналина пополам с любопытством дурманил меня.
– Ну что, похоже это место на то, где происходят жестокие события?
Я сделала вид, что не услышала.
Он усмехнулся и открыл багажник. Внутри, прямо на черном бархате обшивки, лежало самое настоящее огнестрельное оружие. Четыре пистолета. Разного калибра и разных марок. Натягивая на губы
Я невозмутимо вскинула голову:
– Можно мне тоже взять один? Представьте себе, я очень хорошо стреляю! Я много времени провожу в тире!
6
Пустынный Орёл – (Desert Eagle) самый мощный крупнокалиберный пистолет в истории стрелкового оружия.
Это была чистейшая правда! По наущению бабули, которая полагала, что самооборона – это первостепенное знание в жизни каждого, а, тем более, того, чьи родители погибли от рук бандитов, я записалась в кружок стрелкового спорта.
Он снял очки. Широко улыбнулся, уже не в силах сдерживаться. У него были кошачьи глаза потомка степных кочевников.
Пьяные от счастья глаза.
– Конечно, знаю! Иначе я не привез бы тебя сюда. Вон там, видишь? – он махнул рукой в сторону развалин. – Сойдет за наш секретный тир?
Я кивнула, и прежде, чем выбрать себе пистолет, девятимиллиметровую беретту 7 , отважилась наконец-то спросить:
– Может быть, вы представитесь?
Неожиданно смутившись, он надел темные очки, и, спрятавшись за взглядонепроницаемыми стеклами, ответил:
– Виктор, – по-французски ставя ударение на «о» в последнем слоге и едва обозначив грассирующее «р» сказал он. Почему-то я поверила ему, поняв, что он не рисовался передо мной, имитируя акцент. Нет, он по-настоящему был иностранцем. – Я пробуду у вас до осеннего равноденствия. Так что давай на «ты»…
7
Беретта (Beretta) – Беретта относится к самым лучшим пистолетам не только Европы, но и мира..
Ты взял меня за руку, а я больше не сопротивлялась.
От шума выстрелов и нашего смеха разлетелись спрятавшиеся в развалинах летучие мыши, а старый леший, вздыхая, подсматривал за нами из дупла древнего дуба.
Колесо года медленно подкатывало ко дню осеннего равноденствия.
Неизвестно кто из нас кому снится, кто кого придумал первым, и кто из нас двоих создал эту карамельную осень… Даже наш голубой домик на улице Прибрежного Затона, 13 перестал быть самим собой. Он оделся фиолетово-пурпурным кружевом загадочных астр и белыми перьями романтических хризантем. Предчувствие любви, словно розовая сладкая вата, налипало на пальцы и обещало неизведанное. От этого томного предвкушения лопались струны на бабушкиной мандолине, что была не в силах дождаться апофеоза, а запах корицы и печеных яблок с медом смешивался с ароматом влетающего в открытое окно теплого любопытного дождя.
Я изменилась. Часами перед зеркалом примеряла новое сердце из белого шоколада и розового воска. По вечерам из-под двери моей комнаты вылетали тысячи мерцающих светлячков, беспокойных как бенгальские огоньки. Они, весело пересмеиваясь, облетали дом по кругу и исчезали за окном, сливаясь с падающими звездами. Бабуля, замерев перед закрытой дверью, прислушивалась к моим вздохам и шелесту грез…
Теплыми сентябрьскими воскресеньями мы отправлялись с бабушкой в лес, тот, что на Совиных холмах, сразу за оврагом позади хутора Хухоямямки, собирать луковицы безвременника, растущие во влажных низинах вдоль леса. Мы наряжались в высокие резиновые сапоги, брали с собой термос с малиновым чаем и бутерброды с сыром на мягкой белой булке. Безвременники были нежными и хрупкими, похожими на голубой шафран, они беззащитно прижимались к камням и трепетно дрожали от дыханья северного ветра.