Книга Гауматы
Шрифт:
Их цветки эфемерны и прекрасны, как влюбленность. Но в соке безвременников содержится смертельный яд, убивающий беспощадно и хладнокровно. Яд, уносящий в безвременье, как любовь…
Из прекрасного безвременника бабушка Ева делала отраву для крыс.
«Ну ладно, когда в туалете призрак вашего прадедушки читает газету в моих очках!
Ладно, я привык не обращать внимания на крики и возню мандрагор на вашем огороде!
Ладно, я делаю вид, что верю в проблемы с гравитацией, когда ваш гном-монах из Тибета залезает ко мне в гостиную! Он медитирует на потолке прямо над моим диваном и падает, когда засыпает! А засыпает он постоянно!
Ладно, я пытаюсь не вспоминать, что каждое полнолуние
Но этот монстр с его рогами! Это выше моих сил!»
Так причитал уставший от нашей маленькой семьи сосед из дома № 15.
Бабушка соглашалась, дарила ему варенье с домашними джиннами и поила успокоительным настоем мелиссы. Хотя, думаю, все эти неприятности были лишь предлогом, которым он пользовался, чтобы регулярно навещать нас.
Он возвращал нашего гномика-монаха, бережно завернув в рукавичку, клеил объявления на заборах: «срочно отдам в хорошие руки молодого вампирёнка», окучивал вместе с нами мандрагоры, и, вообще, был очень милым пожилым господином. Звали его Карл Александрович Линдгрен, если быстро – то Карл-Саныч, а за глаза и вовсе Карлсон.
Он был учителем на пенсии, вдовцом и страстным коллекционером редких заклинаний. Вроде того, которым можно обездвижить новогоднего демона караконджо, обитающего в дубово-грабовых лесах на Балканах: положить на пороге заговоренный дуршлаг. Доверчивый демон принимался считать в нем отверстия, но так как больше чем до двух караконджо считать не умеют, то при счете «три» попавший в ловушку демон пленялся внутрь вышеупомянутого дуршлага, бедняга!
Шедевром его коллекции была магическая формула по повышению плодовитости лабрадорской бабочки-колибри, последний экземпляр которой был застрелен британским коллекционером Льюисом сто лет назад в трех милях от Нассау.
Благодаря кругленькому животику, снежно-белой шевелюре, жизнелюбию и труднопроизносимости имени-отчества, прозвище Карлсон к нему приклеилось. Все долгие сорок лет профессиональной карьеры он провел, обучая младших непутевых школьников предмету под названием «общая магия». Выйдя на заслуженный отдых и поддавшись искушению красоты непроходимых и неизученных грибных лесов на Совиных холмах, позади хутора Хухоямямки, он поселился в Чумном городе. В зеленом доме № 15 на нашей улице.
Между прочим, это именно он научил меня многим магическим приемам. Создавать проходы, например. То есть перемещаться в материальном мире на неограниченные расстояния силой желания. И это он бесплатно раздобыл знаменитое заклинание Лингву, с помощью которого, не потратив ни минуты на изучение иностранного языка, маги разных стран говорят и понимают друг друга.
Так вот, под монстром он имел в виду бабушкиного кота-фамильяра.
Вообще-то, рога к коту не имели никакого отношения. Они достались нам вместе с домом и принадлежали к тем вещам, которые не поднимается рука выбросить. Рога преспокойно висели в коридоре над входной дверью. Соглашусь, это весьма странная идея – вешать рога над входом в дом!
Что же по поводу головы, с которой они слетели, то это вопрос туманный. Карлсон утверждал со знанием дела, потирая пышные моржовые усы, что это настоящие рога Пана, уверяю вас! Уж я-то знаю толк в антиквариате! Бабуля качала головой и парировала, что, скорее всего, это сам хитрюга Пан, решив обмануть Плутарха 8 , распустил слух о собственной смерти. И для пущей убедительности выставил свои (поддельные!) рога на продажу. Вот, мол, рога Пана, покупайте артефакт!
8
Плутарх – древнегреческий историк. В легенде, изложенной в его сочинении «Об упадке оракулов», рассказывается, что однажды из Пелопоннеса в Италию шел корабль с грузом и людьми. Когда
Также велика вероятность, что никакой загадки за ними нет, и они попросту являются козлиными и принадлежат какому-то любимому и почитаемому прошлыми владельцами козлу. Но как все было на самом деле мы, увы, уже никогда не узнаем. Так как история появления рогов в доме № 13 за голубым забором исчезла вместе с прежними хозяевами, сгорела в чумном костре. Но по меньшей мере они их могли хотя бы получше прикрепить к стене!
Хотя справедливости ради замечу, что до появления в доме кота, никто не подозревал, что они могут упасть…
Однажды, когда бабушка Ева очередной раз отвозила свежеприготовленные зелья и только что высушенные травы в аптеку алхимика Пеля, там случился пожар. Столпившиеся вокруг зеваки шептались о бродячих магах-огнепоклонниках, тайно заночевавших на чердаке здания, у которых что-то пошло не так с демонами огня. А может, в старом здании просто загорелась проводка? Теперь это уже неважно.
Черный лохматый кот из породы ученых выскочил из горящей аптеки и с криком «Гори-и-им! Раскудрить твою сирень!» чуть не сбил бабулю с ног. Ученый кот, да еще и говорящий, животное редкое, а этот был и вовсе особенный. Быстро смекнув о предстоящей многомесячной непригодности своего жилья, кот заглянул ей в глаза и без лишних слов заявил: «Позвольте представиться. Ученый кот Шредингер, жертва научного эксперимента гнусного алхимика-вивисектора, младшего Пеля. Имею несчастье быть оживленным мертвецом! Я не мертв и не жив. Или не жив и не мертв, эфто как тебе, дамочка, больше нравится. Таперича я погорелец, идти мне больше некуда, так что жить я буду у вас!»
– Что ж… Ну не бросать же его, в самом деле… Куда ж он пойдет-то! – вздохнула она. – Да и ученого кота нечасто встретишь в наше время… Песни нам будет петь, сказки рассказывать.
Кот прибыл в Чумной город вместе с ней и согласился стать её фамильяром… Нет, ни петь, ни рассказывать волшебные истории он и не собирался. В нашей домашней суете и постоянной борьбе с разрушениями, он единственный сохранял невозмутимое философское спокойствие, дни напролет проводя за наблюдениями скоротечности бытия с кухонного подоконника. Иногда, в полусне, он вспоминал каких-то двух людей из далекого прошлого.
Первого он люто ненавидел и называл не иначе как «Сквернодей-младший Пель, эх, погибели на него нет!» По второму, наоборот, скучал, называя еще туманнее: «Эх ты, растопча азиятская, горе-карбонарий! 9
Говорил же, пропадешь без меня, хобяка ты басурманская!» Шредингер, безусловно, страдал безмерной манией величия, неразрешенным Эдиповым комплексом 10 , ярко выраженным посттравматическим синдромом и постоянно жаловался на отстреленное врагами ухо. К тому же в нем не было ни капли той самой котовости, за которую так ценят теплых-урчащих-трущихся-о-ноги. Шредингер, подтверждая свой статус оживленного мертвеца, был холоден, как лед. Но мы любили его таким, какой есть…
9
Карбонарии (итал. Carbonari – угольщики) – члены тайных политических организаций в XIX веке в ряде европейских стран. Основной задачей провозглашали борьбу с деспотизмом.
10
Эдипов комплекс – одно из основных понятий классического психоанализа, использованное Фрейдом для обозначения амбивалентного отношения ребенка к своим родителям.