КНИГА III ВОЛЧЬЯ СТЕПЬ
Шрифт:
Путь по лестнице дался мне довольно тяжело, но я под конец все же разыскал комнату, где спала Гельда, приткнулся рядом на диванчике.
– Мик?
– Угадала, - я обнял ее, повернул лицом к себе.
– Я уж и не надеялся...
– Мик, - она попыталась отодвинуться.
– Ты чего?
– Когда нас поймали, там в степях... я... меня...
Я положил ее голову себе на грудь:
– Тш-ш... Не надо, маленький. Я с тобой, ты со мной...
Она лежала рядом, и я чувствовал какое-то растущее напряжение в ней.
– Что такое?
– моя рука
– Ты... Мне страшно.
– Со мной?
– Да.
– Не надо, маленький... Не надо,- я зарылся лицом в ее волосы.- Это пройдет. Самое паршивое закончилось, - с последним утверждением, конечно, я бы сам поспорил...
Но я бормотал еще что-то неразборчиво-успокоительное, стараясь перекачать ей сил из своего скудного запаса, а моя рука продолжала прогулку по ее бедру, и я чувствовал сквозь ткань упругое тепло. наконец она заснула, уткнувшись носом мне в плечо. А потом отрубился и я.
Солнце лупило откуда-то сверху, и точнехонько в правый глаз. Я замычал, повернул голову и уткнулся в волосы Гельды, она тоже заворочалась. Однако, уже утро...
– Маленький, вставать пора.
– Угу... Сейчас...
Ладно, не буду ее будить. Я-то перед этим дрых Волк знает сколько, а ей несладко пришлось...
Я осторожно высвободил руку и поднялся, разминая затекшее плечо. Солнце било из узкого окошка сквозь кокетливо изогнутые арматурные прутья. Дизайн и прочность - наш девиз... Я еще раз оглянулся на Гельду, погладил ее ногу, обтянутую штаниной бесформенного комбинезона, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Опять что-то вроде маленького холла, несколько дверей, но вот куда они ведут - леший его знает... Значит, мне знаком только первый этаж? Или только подвал? Ладно, не время сейчас с этим разбираться - жрать охота так, что просто внутренности сводит. И, судя по голосам снизу, не такая уж я ранняя пташка.
Внизу, в холле, обнаружилась теплая компания: Торан с Эриком что-то выясняли, Миллер, раскинувшись в кресле, изредка вклинивался в их разговор, не забывая при этом снаряжать магазин автомата, а в центре композиции, как турецкий падишах, с комфортом расположился Малыш в свеженькой маскировочной форме. Одной рукой он обнимал за талию умостившуюся на подлокотнике Ларико, в другой держал на отлете сигарету. Увидев меня, он сначала вытаращился, как на привидение, потом принялся наигрывать туш на губах. Я жестом остановил его, принюхался, раздувая ноздри, и объявил:
– Пахнет едой.
Торан открыл рот, Эрик со стуком захлопнул. Миллер, как всегда невозмутимый, посмеивался, глядя на них. А потом загалдели все хором. Ларико снялась с подлокотника, подлетела ко мне и наградила сочным поцелуем, я мягко отстранил ее - просто еще раз насладиться ощущением, что я живой:
– Я сейчас покраснею... Как считаешь, мне идет?
– я провел пальцами по рубцу.
– Ты б секретом успеха поделился, - влез Эрик.
– Элементарно, молодой чемодан. Заработай парочку-троечку таких дырок, остальное решает талант. Но это лирика. Мне грозит голодная смерть.
– Шесть секунд, - откликнулся кто-то,
– Давно такого не видал.
– Знаешь, на том свете как-то не кормят.
– Молодцом, - заметил Малыш.
– На покойника смахиваешь, конечно, но хоть на свеженького, не на двухнедельного.
– Я тебя тоже люблю. Кто ж знал, что у меня башка такая твердая...
И тут возник Коллинз с громадной сковородой в руках:
– Горячая, зараза!
Он плюхнул сковородку в самый центр полированного столика, и божественный, ни с чем не сравнимый запах жареной картошки стал почти осязаемым, чуть не до дурноты. Да здравствуют простые радости! Под конец я даже начал жевать.
Но всему хорошему приходит конец, и вскорости вся честная компания закончила соскребать вилками со дна и блаженно откинулась в креслах. Не знаю, как остальные, а я просто был готов замурлыкать.
– Сейчас еще кофе будет, - сообщил Коллинз.
Мы все молча выразили крайнюю степень восхищения. Я выволок из кармана сигарету, прикурил. Ну и дерьмо же этот покойничек курил!
– Так, орлы, - голос Эрика привел меня в чувство. Он, держа огоньком в ладонь свой неизменный «Житан», в упор смотрел на меня поверх кружки.
– Давайте несколько организационных моментов для начала. Мик, ты - командир группы, посланной Лигой, так?
– Насколько мне помнится.
– Угу. А я в данном случае командую группой, посланной вас спасать. И несу ответственность за успех этого не только перед Институтом, но и перед Лигой... Короче говоря, давай решим, кто главней. Ты, по-моему, до конца еще не оклемался, так что, может, твою группу я пока тоже под начало возьму? Да и тебе до нашего возвращения лучше не своевольничать. Ну как, господа анархисты?
– он перевел взгляд с меня на Малыша и обратно. Я пожал плечами:
– Да ладно расшаркиваться, гражданин начальник... Лично я на сей счет особых амбиций не имею. По стойке «смирно» ты ведь нас не поставишь?
– И того хватит, что отныне я для тебя «ваше превосходительство», - усмехнулся Эрик.
– Далее: судя по тому, сколько здесь всякого стреляющего и взрывчатого металлолома, давайте-ка не обнадеживаться, что все это четверо придурков сами по себе проворачивали. Имеет место быть некая система. И, похоже, серьезная.
– Я б с ней связываться не стал, - буркнул Малыш.
– Как насчет сквозануть отсюда побыстрей?
– Об том и речь... А ты подумай немного, почему мы до сих пор здесь?
– Лишних деталей в машине много, - предположил я. Эрик ухмыльнулся углом рта:
– Ребята теоретически могут засечь наш канал. Но теоретически. А практически получается совсем веселая картинка: либо этот сектор жестко заблокирован, причем Институтом, либо наш. Вот так-то.
– М-да...
– Малыш подергал себя за бороду.
– То есть, залипли мы здесь накрепко?
– Похоже на то. Будем рассчитывать на худшее.
– А сколько мы реально продержимся?
– поинтересовался Миллер - совершенно индифферентно. Отозвался Коллинз: